Оказаться здесь в ловушке — это хуже, чем любой другой исход. Мне кажется, что я не могу дышать, что все ужасы того дня, когда несколько месяцев назад меня вытащили из церкви и заперли в гостиничном номере, ожидая нападения и насилия, нахлынули разом. Я чувствую себя задушенной, трясущейся, как будто все мои швы распутались, и я вот-вот развалюсь на куски на полу.

Я должна быть сильнее, если хочу выбраться из этого.

Медленно я иду к двери. Прижимаю к ней ухо, прислушиваясь к шагам в коридоре, чтобы хоть как-то понимать, что на этом этаже кто-то есть. Раздается еще одна серия выстрелов, звук сильно ударившегося об пол тела и приглушенный крик, но все это, похоже, доносится снизу.

Чтобы выбраться наружу, мне придется пройти через первый этаж. Но если мне удастся незаметно спуститься в одну из комнат первого этажа и выскользнуть через одно из окон…

Сердце колотится в груди, когда я медленно открываю дверь. Заглянув в щель, я вижу пустой коридор и выскальзываю наружу, прижимаясь к стене.

Здесь звуки громче. Каждый крик, каждый вопль боли, каждый выстрел словно когтями впивается в кожу, заставляя зубы скрежетать, грозя отбросить меня в тот момент, когда я не могла контролировать происходящее, когда я оказалась в ловушке, стала жертвой и заложницей.

Но на этот раз меня еще не забрали. Сейчас я все еще могу контролировать ситуацию. У меня все еще есть шанс.

Я скольжу вдоль стены, направляясь к лестнице. Звуки внизу становятся все громче, но, похоже, они еще не добрались до верхних этажей. Я приседаю, вздрагивая от каждого звука, дрожа так сильно, что мне кажется, будто в любую секунду я могу поскользнуться и упасть. На мгновение я замираю, прислушиваясь, и закрываю рот рукой при звуке разбивающегося окна, очередного выстрела, грохота, похожего на падение очередного предмета мебели.

— Где все, мать вашу? — Кричит кто-то с русским акцентом снизу, и я чувствую прилив облегчения, понимая, что они, должно быть, еще не нашли никого из семьи. Я испугалась за Агнес, но она, должно быть, убежала, как только услышала шум, — возможно, в конюшню, где должны быть Альдо и дети.

Я должна добраться до них.

Раздается еще один выстрел, и я слышу голос Джио, который произносит на итальянском языке целую череду ругательств. Я приостанавливаюсь, когда дохожу до лестницы на второй этаж, и снова начинаю двигаться к ступенькам.

Я ступаю на вторую ступеньку, смотрю вверх, ко мне приближается мужчина с пистолетом в одной руке. Он тоже смотрит вверх, встречаясь с моими глазами, и на долю секунды мы оба испытываем шок, когда он открывает рот, чтобы крикнуть остальным.

Времени на размышления о том, что делать, нет. Я наношу удар без раздумий, реагируя так, как учил меня Габриэль на уроках бокса в подвальном спортзале, целясь в нос мужчины. Мой кулак врезается в его лицо, сильно, с размаху, и он издает ошеломленный стон, откидываясь назад и хватаясь за лицо.

Он карабкается, пытаясь удержаться от падения, и на краткий миг мне кажется, что все вокруг замедляется, когда я наблюдаю, как он падает назад по лестнице, тяжело падая, а его пистолет скользит по деревянному полу.

Звук заглушается хаосом на первом этаже, но кто-то увидит меня в любую секунду. У меня нет времени размышлять о том, насколько серьезно он ранен, и делать что-либо, кроме как бежать. Босиком я бросаюсь вниз по лестнице, хватаясь за пистолет, который мужчина выронил, когда упал на пол. Я не умею стрелять, но попытка прицелиться и нажать на курок — это лучше, чем вообще ничего.

— Женщина там! — Кричит кто-то у меня за спиной, когда я вбегаю в первую комнату слева. Я упираюсь плечом в дверь, вожусь с ручкой, и как только она открывается, чувствую, что кто-то схватил меня за руку.

И снова я действую исключительно на инстинктах. Я разворачиваюсь, направляю пистолет на человека, который пытался меня схватить, и нажимаю на курок.

Удар отбрасывает меня назад в дверь, на короткую секунду выводя из равновесия. Голова кружится, пальцы сжимают пистолет так крепко, что начинают неметь, а я не могу смотреть на тело перед собой. Я не могу смотреть на то, что осталось от его лица.

Очередной грохот выстрелов выводит меня из состояния шока.

Бежать!

Это слово эхом отдается у меня в голове, когда я вбегаю в комнату, пинком закрываю за собой дверь и бросаюсь к окну в дальнем конце. Снаружи никого нет, и я хватаюсь за створку, толкая окно вверх, и начинаю выползать наружу.

Я чувствую, как край подоконника царапает мою ногу, но боль почти не ощущается. Я вываливаюсь на траву и, вскочив на ноги, бегу через двор туда, где, как я знаю, припаркованы машины. Из задней двери еще никто не вышел, но через большие окна, выходящие на кухню, я вижу, как один из наших охранников стреляет из своего оружия, и брызги крови разлетаются по стеклу.

Мой желудок бурлит, угрожая взбунтоваться, но у меня нет времени на то, чтобы болеть. У меня нет времени бояться. Я должна добраться до конюшни, узнать, где Агнес, Альдо и дети. Нам нужен план побега. Чтобы связаться с Габриэлем.