Я опускаюсь на его член, мои руки путаются в его рубашке, когда я задираю ее вверх и через голову, прижимаясь к его длине. Я провожу пальцами по его голой груди, задыхаясь от каждого удара, а он хватает меня за бедра и вколачивается в меня, и мы оба безумно хотим большего.

— О боже…, — стонет Габриэль, насаживаясь сильнее, его лицо напряжено от удовольствия. — Господи, твоя киска так охуенно хороша, блядь…

Он молниеносно переворачивает меня на спину на ковре, не выскальзывая из меня ни на секунду, продолжая наседать, двигая бедрами, вгоняясь в меня так глубоко, как только может.

— Я сейчас кончу, о боже…, — стонет он, погружаясь в меня до конца и ударяясь своими бедрами о мои. — Я собираюсь заполнить тебя до отказа, ты заставляешь меня кончать так сильно, блядь…

Я чувствую, как он теребит мой клитор, чувствую ощущение его потной кожи на моей в сочетании с его стонами, ощущение его набухшего и твердого члена внутри меня, пульсирующего, когда его спина выгибается, и я чувствую первую горячую струю его спермы, этого достаточно, чтобы отправить меня за грань. Я вскрикиваю, впиваясь ногтями в его спину, когда мы кончаем вместе, его жар полностью заполняет меня, а я сжимаюсь и пульсирую вокруг него, выкрикивая его имя.

Долгое время мы не двигаемся. Я все еще чувствую, как он дергается внутри меня, как его бедра толкаются о мои в мелких движениях, когда он гонится за последним удовольствием. Когда мы оба спустились, он опустился на ковер рядом со мной, положив руку мне на бедро, на мягкий шелк, и поцеловал меня в плечо.

— Как думаешь, — пробормотал он через мгновение, — как скоро ты снова сможешь кончить?

Я смеюсь, переворачиваю его на спину, усаживаясь на него, и его уже твердеющий член оказывается между моих бедер.

— Думаю, этот вопрос я должна задать тебе, — шепчу я, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его.

Он в одно мгновение становится твердым, его член упирается в мой мокрый вход, когда он скользит в меня во второй раз. И я не сомневаюсь, что Габриэль сказал мне правду, когда сказал, что может заставить меня кончить столько раз, сколько я захочу.

Я намерена оставить его в таком положении на всю ночь.

Шесть месяцев спустя

Самый счастливый момент в моей жизни — когда я смотрю на Габриэля, усталого и измученного, с нашей дочерью на руках. Мы выбрали имя несколько недель назад — Селеста, но оно не казалось реальным до того момента, как медсестра передала ее мне, и я взяла ее на руки, глядя на ее маленькое лицо и зеленые глаза. Габриэль целует ее в лоб, а затем в мой, его рука смахивает вспотевшие пряди волос с моего виска, когда он прислоняется щекой к моей голове.

— Она совершенство — бормочет он, гордость, счастье и любовь смешались в его голосе, и, несмотря на мое истощение, это все, что я чувствую.

— Она совершенство. — Я трогаю ее крошечные пальчики, ее носик-пуговку, поражаясь тому, что она настоящая, что мы создали ее вместе. — Наша маленькая Селеста.

Второй самый счастливый момент — когда мы привозим ее домой. Спустя девять месяцев после нападения страх и ужас того времени превратились в далекое воспоминание, и поместье кажется мне больше домом, чем любое другое место, где я когда-либо жила. Мы нашли хорошую школу для Сесилии и Дэнни, а Агнес и Альдо стали счастливее и здоровее, чем когда-либо, свежий воздух и жизнь в сельской местности идут им обоим на пользу в их золотые годы. Я всю жизнь чувствовала, что у меня нет настоящей семьи, а теперь у меня есть больше, чем я могла когда-либо просить. Муж, сын и две дочки, а Агнес и Альдо как бабушка и дедушка, которых у меня никогда не было.

Клара приезжает в гости раз в месяц или два на выходные, в полной мере используя предложение Габриэля о частном самолете. Она также, кажется, завязала случайные отношения с итальянцем, с которым познакомилась на нашей свадьбе, Элио, который по уши в нее влюблен. Кажется, ей нравится расстояние, и я не могу не задаться вопросом, перерастет ли оно когда-нибудь во что-то большее для них обоих.

Мы относим Селесту в ее детскую, Габриэль помогает мне на каждом шагу, Сесилия и Дэнни толпятся вокруг кроватки, воркуя над своей младшей сестренкой. Детская находится на третьем этаже, рядом с огромным окном, через которое проникает солнечный свет, и мы покрасили ее в мягкие розовые и желтые тона, яркая и счастливая комната, которая отражает все, что я чувствую в этот момент, когда Габриэль обнимает меня за талию, и мы смотрим вниз на нашу дочь. Сесилия тоже обнимает меня, Дэнни толпится рядом с ней, и мое сердце так полно любви, что я не знаю, как может быть больше.

Но я знаю, что будет. Будет еще так много дней, полных такой любви, такого счастья, в месте, где я даже не мечтала найти что-то подобное.

В месте, где вырос Габриэль, которое он годами называл домом… теперь это дом для всех нас.