Ее мокрые волосы прилипли к моей шее, и это ощущение делает меня странным, как и то, что ее пальцы вцепились в мою рубашку. Я всегда прикасался к Белле осторожно, всегда давал ей возможность отстраниться, сказать «нет», остановить меня, если она хочет, чтобы я остановился. Я никогда просто не хватал ее и не целовал в открытую, сколько бы раз мне этого ни хотелось, сколько бы раз мне ни приходила в голову эта фантазия.

Но когда я вхожу в другую спальню в задней части частного самолета, захлопывая за собой дверь, этот маленький уголок моего сознания, полный собственнических чувств, восстает, подстегиваемый ощущением ее руки, сжимающей меня, ее тела, прижатого к моему, ее влажных волос, падающих на мою рубашку и кожу. Я осторожно опускаю ее на пол, ее рука все еще прижата к моей груди, и меня охватывает дикое чувство, настолько неконтролируемое, что впервые я не останавливаю себя от прикосновения к ней, пока не буду абсолютно уверен.

Стена находится в дюйме от меня. Я двигаюсь к ней, одним шагом сокращая расстояние между нами, и Белла издает полу-всхлип, ее губы приоткрываются, когда она смотрит на меня. Этот звук отдается в моем члене, пульсируя в крови, и я прижимаю ее спиной к стене, положив одну руку ей на бедро, а другой касаясь ее щеки, влажной и прохладной кожи на влажном, покрасневшем от жара лице.

А потом я прижимаюсь к ее рту, и каждый дюйм моего тела прижимается к ней.

БЕЛЛА

На мгновение, когда рот Габриэля касается моего, весь мой страх перед последствиями моего спасения улетучивается. Я не могу дышать. Я не могу думать ни о чем, кроме того, как это хорошо, как правильно, его руки скользят по мне, словно ему нужно доказать самому себе, что я настоящая, что я в безопасности, что я здесь. Никто из нас никогда не говорил вслух о том, что мы можем чувствовать друг к другу. Из всех границ, которые мы пересекали, эта была тщательно вычерчена на песке. Но сейчас…

После того, как Игорь забрал меня, после того, как ко мне прикасались охранники и доктор Маглин, я подумала, не вернусь ли я к тому, что было до того, как мы с Габриэлем начали решать мои проблемы с прикосновениями. Но за считанные мгновения я убедилась, что Габриэль — единственный мужчина на земле, который может безапелляционно прикасаться ко мне. За этот короткий промежуток времени во мне не осталось ни капли страха, только отчаянное желание потерять себя в нем, позволить всему плохому, всему, чего я боюсь, смыться в приливе ощущений. Его рот, твердый, горячий и голодный, его руки, уверенно обхватывают мою грудь, и все мое тело словно загорается изнутри, разливая удовольствие, о котором я даже не подозревала, что могу испытывать.

Мы обещали, что больше не будем этого делать. Мы должны остановиться. Я знаю, что мы должны остановиться. Особенно после того, что произошло, зная, что из-за меня он оказался в такой опасности, я должна напомнить ему о нашем уговоре. Что после той единственной ночи мы больше никогда так не поступим.

Но я слаба. Я слишком сильно хочу его. Я хочу, чтобы он стер все руки, которые касались меня с той ночи до сегодняшнего дня, заменил их новыми воспоминаниями. От него исходит жар, голод, который я чувствую, умоляя о большем, мое тело выгибается в его руках, когда он прижимает меня спиной к стене спальни, его язык проникает в мой рот, и я чувствую, как его твердый член упирается в мое бедро.

На мгновение мне кажется, что он продолжит. Его рука скользит по моей талии, словно заново запоминая мои изгибы, сжимает мое бедро, когда он наклоняется ко мне и стонет. Я чувствую, как он пульсирует у моего бедра, и вжимаюсь в него бедрами, когда его пальцы проскальзывают между нами, а мое дыхание становится коротким и резким. Я не хочу, чтобы он останавливался. Потому что, пока мы занимаемся этим, я не думаю ни о чем, кроме того, что чувствую. Я не думаю о том, что Игорь сейчас обрушит на всех нас адский дождь, или о том, что Габриэль никогда, никогда не должен был приходить за мной. Весь мир сужается до этого: до его языка, скользящего по моей нижней губе, до его рта, скользящего по моему, до тяжелого, мускулистого прижатия его тела ко мне, заливающего меня жаром и ощущениями вытесняющими все остальное.

Я хочу его прямо здесь, у стены. Как в то утро в спортзале, но на этот раз я хочу пройти весь путь. Я хочу…

Габриэль разрывает поцелуй, отступает назад, освобождая пространство между нами, пытаясь отдышаться. Его грудь вздымается, лицо раскраснелось, а глаза темнеют от нужды, когда он смотрит на меня. Его взгляд блуждает по мне от лба до пальцев ног и снова вверх, словно он хочет поглотить меня целиком.

— Мне жаль — говорит он, и я на мгновение застываю в непонимании.

— Что? — Мне кажется, что мой мозг заикается, что на мгновение все становится бессмысленным. Я плыву на волне ощущений, и мое тело и я физически словно сопротивляются возвращению в реальный мир, где нам придется столкнуться с последствиями происходящего.

Но меня все равно втягивают обратно.