С каждой комнатой я влюбляюсь все больше, ведь мы обсуждаем цвета, плитку, мебель и то, как сохранить винтажное, деревенское итальянское сердце дома, но при этом обновить его, чтобы он стал современным и пригодным для жизни. Но я также не могу остановить мелькание воображения, которое возникает в моей голове с каждой комнатой — видения жизни здесь с Габриэлем. Какой бы она могла быть, если бы мы с ним были чем-то большим. Если бы все было по-другому, если бы они были в безопасности, если бы он чувствовал, что способен снова влюбиться. Если бы меня не захлестывало чувство вины каждый раз, когда я думаю о том, чего ему уже стоили отношения со мной и чего они еще могут стоить в будущем.

До того, как Игорь во второй раз перевернул мою жизнь с ног на голову, я думала, что меня вполне устраивает то соглашение, к которому мы с Габриэлем пришли. Я планировала, что он станет первым, но не единственным мужчиной, с которым я буду вместе, кем-то надежным, но эмоционально недоступным, чтобы помочь мне снова почувствовать себя комфортно в интимной жизни, прежде чем я попытаюсь найти своего человека. Но это было раньше. До того, как я поняла, что Габриэль — это тот, кто мне нужен, когда все рушится.

Мой психолог может назвать это травматической связью. Она могла бы сказать, что эмоции от потери девственности, смешанные со всеми моими худшими страхами, которые снова дают о себе знать, заставили меня привязаться к Габриэлю так, что это не имеет ничего общего с любовью. Но я думаю, что влюбилась бы в него независимо от этого. Думаю, все уже началось, еще до того, как он прикоснулся ко мне. И я думаю, что мне будет очень, очень трудно найти мужчину, который сможет соответствовать той планке, которую Габриэль установил для других мужчин.

Если у меня вообще будет шанс попытаться это сделать.

Может, это и к лучшему, говорю я себе, пока мы с Агнес смотрим на потрескавшуюся старинную плитку в одной из гостевых ванных комнат и пытаемся решить, можно ли ее спасти. Пока что я нахожусь в Италии и не спешу впускать кого-то еще в свою жизнь. Я даже не знаю, могу ли я поверить, что у меня есть шанс на то будущее, на которое я начала надеяться. Думать о том, найду ли я когда-нибудь человека, который будет соответствовать высоким стандартам, установленным Габриэлем, — все равно что ставить телегу впереди лошади.

Сейчас я могу надеяться только на то, что мы все переживем это. Что я не буду стоить Габриэлю еще больше.

Эти мысли крутятся по спирали, беспокойство становится все настойчивее, и я начинаю чувствовать себя суетливой и тревожной по мере того, как проходит день. Когда Агнес объявляет, что ей пора идти готовить ужин, я поднимаюсь наверх, переодеваюсь в свою беговую одежду и отправляюсь на пробежку, чтобы выплеснуть излишки эмоций. Я не забегаю далеко, нахожу грунтовую дорожку, которая спускается к виноградникам и петляет обратно к дому. Я не хочу слишком много исследовать, пока не узнаю больше о том, кто еще здесь живет. Но просто находясь так далеко от Нью-Йорка, я чувствую себя свободнее и безопаснее, чем чувствовала себя там уже несколько месяцев. На пробежку я надела топ с короткими рукавами и леггинсы, и теплое итальянское солнце на моих руках заставляет меня улыбаться, глубоко вдыхая свежий сельский воздух.

Какая-то часть меня уже хочет остаться. Если бы не Клара…

Клара. Я с ужасом понимаю, что должна позвонить ей. Последние несколько дней были наполнены таким хаосом и травмами, что мне даже не пришло в голову, что она, возможно, в панике, спрашивает, почему я ей не позвонила. По-моему, это самый долгий отрезок времени, когда мы не разговаривали. Возможно, Габриэль решил сообщить ей об этом, но я не хочу этого предполагать, особенно учитывая, что у него на уме столько других вещей. А даже если и так, она наверняка уже беспокоится, раз я не позвонила.

Как только я вернулась на виллу, я сразу же направилась в свою комнату, все еще потная после пробежки, и стала рыться в сумке, чтобы проверить, не положил ли Габриэль мой мобильный телефон. Я нахожу его в одном из боковых карманов и быстро подключаю, пока принимаю душ, так как он разрядился.

В душе невероятные ощущения. Я натираюсь до розового цвета, а вся ванная комната пахнет теплыми персиками, и я дважды мою волосы после того, как весь день ходила по дому и совершила пробежку. Я надеваю треники и свободную футболку и хватаюсь за телефон. В Нью-Йорке сейчас только час дня, так что Клара на работе, но ее босс довольно снисходителен, и я чувствую, что она найдет минутку, чтобы отлучиться.

Она отвечает на первом же звонке.

— Боже мой, Белла! Что происходит? Я звонила и писала, я даже не знаю, сколько раз. Я думала, с тобой что-то случилось.