Мысль о том, что он смотрит на меня, заставляет меня сжать бедра вместе, пульсация возбуждения пульсирует во мне, когда я снимаю с себя остатки одежды и бросаю ее на пол. Я скольжу одной рукой вниз между ног, издавая еще один тихий скулеж, когда чувствую, насколько я мокрая. Я вся мокрая, просто от мыслей о нем. Просто от того, что смотрю на него в гостиной, красивого и статного в мягком свете, немного более грубого, чем обычно. Я видела, как на нем отразились прошедшие дни: щетина на челюсти, которую он обычно сбривал, волосы выглядели так, будто он несколько раз проводил по ним руками. Мне захотелось провести по ним руками. Почувствовать, как вся эта щетина царапает мою кожу.

Я вдыхаю, а пальцы перебирают мой клитор. Я хочу, чтобы это был он. Боже, я хочу его. Я выгибаюсь дугой, вспоминая, каково это, когда его язык скользит по мне, его пальцы проникают в меня, его член…

Я прикусываю губу, чтобы не застонать, и, бросив играть с сосками, опускаю другую руку между ног. Я ввожу в себя два пальца, изгибая их в подражание тому, как Габриэль прикасается ко мне, и выгибаю спину, представляя, что это он входит в меня. Мне так много всего хочется попробовать с ним, я лишь смутно представляю, чему хочу, чтобы он меня научил.

Боль нарастает и нарастает, жар разливается по моей коже, мои руки наливаются возбуждением, пока я иду к оргазму, в котором так отчаянно нуждаюсь. Мое тело напряжено, и я знаю, что смогу довести себя до этого, но больше всего на свете я хочу Габриэля. Я хочу, чтобы его кожа прижималась к моей, чтобы он был горячим, чтобы его мускулистый вес придавливал меня к кровати, чтобы его руки, губы и…

Я вдыхаю, стискиваю зубы и утыкаюсь лицом в подушку, борясь с желанием закричать, и беспомощный стон выплескивается на ткань, когда оргазм обрушивается на меня. Я бьюсь об руки, выкрикивая имя Габриэля, желая большего. Я хочу больше его, и даже когда я разрываюсь на части от удовольствия, содрогаясь от его силы, этого все равно недостаточно.

Он — единственное, чего мне кажется достаточно. И я начала задумываться, не он ли единственный человек, который когда-либо сможет это сделать.

Я прикусываю губу, когда спускаюсь с высоты, эмоции обрушиваются на меня, и я не могу их распутать. Я не хотела давать им название, но даже с таким небольшим опытом в отношениях, как у меня, я знаю, что чувствую. То, что я чувствую уже дальше, чем я хочу признать.

Я влюблена в Габриэля. Это кажется неизбежным, как будто не было никакой возможности, что я когда-нибудь выберусь из всего этого, не полюбив его. Как я могла не любить его — человека, который так много сделал для меня, который был терпелив и добр, который показал мне, что мир — это не только жестокое, страшное место, в которое он превратился после ужасов моей свадьбы? Мужчину, который любит своих детей, который является таким отцом и, по сути, таким человеком, которого повезло бы знать, не говоря уже о любви.

Добавление физической составляющей в наши отношения сделало их неизбежными. Но мы договорились, что эмоции не будут частью этих отношений. О любви речь не шла. Габриэль сказал мне об этом черным по белому, еще до того, как поцеловал меня. Не было никакой двусмысленности. Я не могла сказать, что не понимаю. И я согласилась.

Я сказала ему, что хочу его, чтобы в будущем у меня была возможность завести роман с кем-то еще. Я хотела учиться вместе с ним, чтобы попробовать встречаться, не испытывая страха перед близостью. Мы оба были предельно ясны друг другу в том, что мы можем предложить. Чего мы хотели.

И все равно мы оказались здесь, и я не могу представить, что хочу кого-то другого.

Оргазм и поток эмоций оставили меня выжатой и обессиленной, но я все равно принимаю одно из снотворных, не желая рисковать кошмарами, которые могут разбудить кого-то еще. Не успеваю я оглянуться, как в ухе звенит будильник, и я нащупываю телефон, нажимая на кнопку «отбой».

Сегодня можно и не работать, но я знаю, что все равно буду заниматься делами по дому и помогать, но у меня есть все намерения спать до тех пор, пока не проснусь без будильника.

Я полностью погружаюсь в рутину, стараясь не думать о Габриэле и о том, что он заставляет меня чувствовать. Это кажется почти невозможным, когда одно из первых, что я вижу, — это он, сидящий за столом для завтрака в светло-голубой льняной рубашке на пуговицах с закатанными рукавами, с завивающимися кончиками волос, спадающими вперед, пока он листает свой телефон и откусывает кусочек яйца-пашот, которое Агнес приготовила этим утром и подала на тосте.

К счастью, он уезжает сразу после завтрака, собираясь заняться делами в поместье, пока Агнес, Сесилия и я занимаемся гостиной, пытаясь закончить уборку, прежде чем приступить к составлению твердых планов ремонта. К сожалению, около обеда в гостиную вваливается Габриэль в футболке и шортах с озорным видом.

— Захватите свои купальные костюмы — говорит он Сесилии и Дэнни. — И ты тоже, — добавляет он, глядя на меня. — Мы все пойдем обедать на озеро.