Я моргаю, понимая, что он воспринимает меня всерьез. Я не думала, что он так думает, но понимаю, что это была ошибка. Габриэль всегда воспринимает меня всерьез.

— Я не думала, что ты согласишься, — пробормотала я, когда он поставил машину на передачу и начал спускаться по узкой дороге, которая приведет нас через поместье.

— Я буду рад научить тебя всему, чему ты захочешь. — Когда он говорит это, его голос немного понижается, становится хриплым, и мое сердце замирает в груди. Его рука ложится на ручку переключения передач, напрягаясь, словно он не дает себе дотронуться до меня. Как будто он осознал, что только что сказал и как это прозвучало.

Я тяжело сглатываю и отвожу взгляд, пока мы едем по поместью. Вблизи оно еще красивее, все зеленее и зеленее. Большая часть земли так или иначе используется или обрабатывается: виноградники, пастбища, большой сад, который я вижу рядом с несколькими хозяйственными постройками, но по мере того, как мы приближаемся к озеру, все становится менее ухоженным. Я вижу поле красных цветов, буйно цветущих у линии деревьев, а неподалеку — мерцающее серебристое озеро, окруженное пышной травой.

Дорога, которая по мере приближения к озеру превращается в нечто, напоминающее тропинку, заканчивается чуть раньше его края. Габриэль паркует машину и едва успевает заглушить двигатель, как Сесилия и Дэнни уже залезают в воду.

— Подождите, прежде чем лезть в воду! — Кричит он, открывая дверь и спрыгивая вниз. Я тоже спрыгиваю, не дожидаясь, пока Габриэль опомнится и откроет мою дверь. Мне нужна минута, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. То, что он занят Сесилией и Дэнни, дает мне шанс сделать именно это.

Я оглядываюсь по сторонам, стараясь не думать о том, насколько мы здесь незащищены. Как легко нас может увидеть тот, кто ищет. Я хочу наслаждаться этим. Быть счастливой здесь, под теплыми лучами солнца, быть расслабленной, наслаждаться этими моментами с Габриэлем и двумя детьми, которых я полюбила. Почувствовав вкус этого ощущения в Нью-Йорке, когда все снова рухнуло, я чувствую, что жажду этого.

И не только ощущений. Но и его.

— Белла.

Его голос звучит так близко, что я подпрыгиваю. Я чувствую руку на своем бедре и поворачиваюсь, чтобы увидеть Габриэля в дюйме от себя. Мой взгляд падает на его рот, прежде чем я успеваю остановить себя, и я чувствую, как он напрягается, становясь очень неподвижным. Краем глаза я вижу, как Сесилия расстилает одеяло на траве, и начинаю отстраняться, но хватка Габриэля становится еще крепче. Мой пульс мгновенно учащается, дыхание перехватывает в горле.

Он никогда не прикасается ко мне вот так. Настойчиво, не спрашивая разрешения и не делая этого медленно. Это должно пугать меня, учитывая то, что я чувствовала раньше, но с ним, как я понимаю, это больше не так. Вместо этого я чувствую лишь прилив тепла, который начинается в животе и распространяется наружу, заставляя меня бороться за то, чтобы не прислониться к нему.

— Перестань думать о том, что может случиться, — тихо говорит он, его голос низкий и настойчивый, твердый до странности, от которого по моей коже бегут мурашки. — Я позабочусь о тебе. Я хотел, чтобы мы провели здесь приятный день — все четверо. Никто не будет мешать или портить его. Я обещаю. Белла, пожалуйста. — Его взгляд встречается с моим, и у меня снова перехватывает дыхание. — Постарайся расслабиться.

Он говорит это мягко, и я слышу в этих словах мольбу. Мольбу довериться ему. Позволить этому месту заставить меня чувствовать себя в безопасности. Дома. И я хочу этого.

Я так боюсь потерять это снова.

Я молча киваю и иду за ним туда, где Сесилия и Дэнни сидят на расстеленном покрывале для пикника. Сесилия чинно раскладывает еду для обеда — контейнер с маленькими соленьями, баночки с джемом, контейнер с фруктами, хлеб из закваски и крекеры, нарезанные мясные шашлыки и сыры. Есть банка лимонада и банка с чем-то, подозрительно похожим на вино. Когда я смотрю на Габриэля, он ухмыляется, достает банку и убирает ее в сумку, пока мы толпимся вокруг еды и начинаем есть.

У меня сдавливает грудь, и я отворачиваюсь. Когда я снова смотрю на него, то вижу, что беззаботное выражение исчезло с его лица, и он выглядит немного более сдержанным, хотя по-прежнему весел.

Еда восхитительна. Есть что-то такое в еде на солнце, я всегда любила устраивать пикники в Центральном парке с Кларой, еще в Нью-Йорке. А здесь, в итальянской сельской местности, рядом со сверкающим озером и солнцем, светящим на нас, это кажется еще более особенным.

Когда Сесилия и Дэнни вскакивают и бегут к воде, я начинаю собирать остатки еды, не глядя на Габриэля. Когда я поднимаю глаза, он смотрит на озеро, а двое детей плещутся у его кромки.

Я открываю рот, но ничего не выходит. Я не знаю, что сказать. Он хочет, чтобы я чувствовала себя в безопасности, но я не могу. А что касается остального…