— Это не будет иметь значения, — шепчу я. Я знаю до мозга костей, что клятва в церкви и подпись на бумаге не будут иметь значения для такого человека, как Игорь, который чувствует, что у него уже украли так много того, что является его правом. Он сожжет церковь и разорвет бумагу в клочья, если это потребуется. Но по лицу Габриэля я вижу, что он в это не верит. Он все еще думает, что Игорь будет играть по правилам. Я смеюсь, горький звук наполняет воздух между нами. — Ему будет все равно, где мы поженимся — в церкви или еще где. Тебе придется сделать меня беременной, чтобы убедиться, что я полностью твоя, и даже тогда…

Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, Габриэль закрывает пространство между нами, и его рот оказывается на моем.

Поцелуй горячий, неистовый, почти отчаянный. Его рот сжимает мой, его зубы проводят по моей нижней губе, его руки жадно тянутся к моей коже под футболкой.

— Это то, что я сделаю, если придется, — дышит он мне в губы, и я чувствую, как он уже прижимается ко мне, как железо к моему бедру. — Ты нужна мне в безопасности, Белла.

Его руки смыкаются вокруг моей талии, и он резко разворачивает нас, опускаясь на шезлонг, а меня притягивая к себе. Сиденье широкое, достаточно широкое, чтобы я могла сидеть на нем, и при этом у меня было достаточно места для коленей, и в тот момент, когда он притягивает меня к себе, у меня вырывается придушенный стон от ощущения его члена, упирающегося мне между бедер, через его джинсы и мои.

— Ты нужна мне, — шепчет он мне в губы, а затем его рука запускается в мои волосы, запутывая их в своих пальцах, и он снова притягивает меня к себе в обжигающем поцелуе.

Все, что я чувствую, — это он. Его руку, запутавшуюся в моих волосах, его рот, прижавшийся к моим губам, его язык, запутавшийся с моим. Его пальцы, рывком расстегивающие пуговицу на моих джинсах, стягивают их с бедер и дальше по бедрам.

— Снимай, — рычит он, его рот поглощает мой. — Сними их.

Я отбрасываю их, не задумываясь, мой разум затуманен похотью. Потребность взяла верх над всеми рациональными мыслями, каждая часть меня жаждет его, все желание, которое я изо всех сил пыталась удержать в узде, вырывается на волю, уступая место сырой, дикой потребности в нем. Он прикусывает мою нижнюю губу, притягивая мой рот к своему, и я слышу металлический звон пряжки его ремня, когда он расстегивает его.

— Ты мне нужна, — повторяет он хрипло и отчаянно, его пальцы обвиваются вокруг моего затылка. Я чувствую, как горячий, твердый член прижимается ко мне, обжигая тонкий хлопок трусиков, когда он освобождается от джинсов, а затем его пальцы проникают под ткань, оттягивая трусики в сторону, и он тянет меня вверх ровно настолько, чтобы просунуть свой член между моих бедер и вогнать в себя до самого корня.

Я вскрикиваю от удовольствия — достаточно громко, чтобы услышали все, кто находится поблизости, но ничего не могу с собой поделать. Он невероятно большой, толстый и длинный, и рука Габриэля, лежащая на моем бедре, притягивает меня к себе, когда он начинает двигаться, его рот снова захватывает мой, и он трахает меня жестко и быстро. Я чувствую его внутри себя, голого, горячего и гладкого, твердого как сталь, его мощное, мускулистое тело снова и снова наталкивается на мое. На нас все еще половина одежды — на нем одни расстегнутые джинсы, моя футболка скомкана на талии, и никто из нас не может отстраниться достаточно долго, чтобы снять что-то еще. Он прижимает мой рот к своему, запустив одну руку в мои волосы, а другую положив на бедро, направляя меня.

Я и раньше представляла, как еду на нем, но это нечто иное. Он контролирует ситуацию, даже когда я сверху, притягивая меня обратно к своему члену каждый раз, когда я пытаюсь подняться, его голодные поцелуи поглощают каждый мой звук. Он первобытный, грубый, собственник, каким он никогда не был раньше, и я думала, что это приведет меня в ужас, но…

С Габриэлем это так возбуждает, что я уже на грани оргазма.

Каждый отчаянный толчок его бедер прижимает его таз к моему клитору, его горячая, гладкая кожа и грубые волосы на лобке трутся о самое чувствительное место, и я снова вскрикиваю, поток возбуждения захлестывает нас обоих, и я бьюсь об него, жаждая своего освобождения. Это приятно, так чертовски приятно, и я стону его имя в его губы, чувствуя, как нарастает давление, на грани того, чтобы отпустить его, оргазм настолько сильный, что кажется, я умру, если не достигну его.

— Габриэль… — его имя звучит почти как всхлип, когда я снова стону и трусь о него. Я наклоняюсь вперед, когда он неистово трахает меня, каждый толчок вверх наполняет меня своим членом снова и снова, и это кажется слишком приятным. Слишком много удовольствия, обжигающего мои нервы, путающего мои мысли, и я впиваюсь пальцами в его рубашку, качая бедрами, пытаясь оторвать свой рот от его.

Его рука в моих волосах сжимается.

— Я хочу проглотить твой крик, когда ты кончишь, — рычит он мне в губы. — Я хочу, чтобы мое имя звучало в наших ртах, когда ты будешь кончать на мой гребаный член. Кончи для меня, Белла. Кончи…