— Скоро я буду страстно желать оказаться внутри тебя, — пробормотал я, проводя пальцами по внутренней стороне ее икры. — Но сейчас все будет зависеть от тебя.

Ее глаза расширяются, она смотрит на меня с высоты своего положения на подушках. Ее мышцы подрагивают под моими пальцами, когда я поднимаю руки выше, и я провожу ладонями по ее прохладной коже, желая, чтобы она смягчилась для меня.

— Расслабься, — бормочу я, осторожно разводя ее ноги в стороны. — Все, что тебе нужно сделать, это сказать слово, Белла, и я остановлюсь, если ты этого захочешь. Неважно, что мы делаем и как далеко зашли. Я не буду делать ничего, чего бы ты не хотела. Но я не думаю, что ты захочешь, чтобы я остановился.

Я поворачиваю голову и прижимаюсь поцелуем к внутренней стороне ее колена. Она задыхается, когда я начинаю тянуть свой рот выше, поцелуй за поцелуем проходя по ее коже, пока я не раздвигаю ее бедра и не ложусь между ними, высунув язык, чтобы провести по складке ее бедра.

Она уже вся мокрая. Я вижу это, вижу, как она набухла, стала мягкой и раскраснелась, ее складочки разошлись, когда я повернул голову, чтобы мое теплое дыхание обдало ее чувствительную кожу. Я чувствую ее реакцию, слышу, как она задыхается, а затем нежно упираюсь руками в ее внутренние бедра, проводя языком по центру ее киски, пробуя ее возбуждение, когда оно покрывает мой язык.

Она такая чертовски сладкая на вкус. Мой член мгновенно твердеет, зажатый между мной и кроватью, когда я наклоняюсь и снова провожу языком по ее складочкам, и она стонет, задыхаясь, а ее руки впиваются в одеяло.

— Я хочу узнать, сколько раз я смогу заставить тебя кончить вот так, прежде чем не смогу больше терпеть, — бормочу я и обвожу языком ее вход, вбирая в себя ее возбуждение. — Пока я не стану таким чертовски твердым от того, что ты кончаешь на мой язык, что я должен буду мгновенно оказаться внутри тебя.

— Габриэль. — Она стонет мое имя, и я ввожу в нее свой язык.

Ее спина выгибается, из нее вырывается еще один беспомощный стон, когда я изгибаю язык и трахаю ее им, длинными, медленными движениями, которые имитируют то, что я планирую сделать с ней своим членом очень скоро. Ее возбуждение заливает мой язык, и когда я чувствую, как она напрягается и трепещет, мой член пульсирует от ноющей потребности быть внутри нее.

Я едва начал, а уже не знаю, сколько смогу продержаться.

Еще несколько движений языком, и она хнычет, бьется о мой рот, желая кончить. Я провожу языком по ее мягким складочкам, проникаю между ними и провожу кончиком языка по ее клитору, а затем ввожу в нее два пальца, загибая их и всасывая ее клитор между губами.

— Габриэль! — Она выкрикивает мое имя, бедра вздымаются вверх, и я обхватываю ее одной рукой, прижимая к кровати и плотно прижимаясь к ней ртом. Пальцы надавливают, губы посасывают, и я довожу ее до жесткой, непрекращающейся кульминации, чувствуя, как она пульсирует вокруг моих пальцев, как ее клитор пульсирует на моем языке, как она бьется о мой рот, жестко кончая мне на лицо.

Давление в моем члене сводит с ума. Он словно железный прут, зажатый между мной и мягкостью кровати, но я еще не готов прекратить доставлять ей удовольствие. Она хнычет и извивается подо мной, когда я ослабляю натиск своих губ и языка, смягчая их до нежного трепета, когда она задыхается.

Она снова бормочет мое имя, и я замедляю движения пальцев, продолжая крепко держать их внутри нее, и выдыхаю теплый воздух на ее набухшую, чувствительную плоть.

Я хочу быть внутри нее так сильно, что это причиняет боль. Но вместо этого я снова начинаю возбуждать ее медленными, нежными облизываниями, проводя языком по внешней стороне ее клитора, слегка посасывая и покусывая ее набухшие складочки. Она корчится, подрагивая от каждого прикосновения, пока легкие вздохи и хихиканье при каждом ощущении не переходят в стоны — сначала осторожные, а потом все более настойчивые, когда я доставляю ей все больше и больше удовольствия, приближая к грани очередной кульминации.

Все в ней кажется изысканным. Ее киска плотно сжимает мои пальцы, ее клитор пульсирует под моим языком, ее возбуждение — самое сладкое из того, что я когда-либо пробовал. Все мое тело пульсирует от потребности, и я вдыхаю, когда толчки удовольствия пробегают по позвоночнику, надеясь, что смогу продержаться достаточно долго, чтобы она кончила снова. И, может быть, еще раз, прежде чем я больше не смогу этого выносить.

— Габриэль, я не могу…, — задыхается Белла, ее тело дергается под моими руками. — Это слишком…

Я слегка отстраняюсь.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Я бормочу, и она тяжело сглатывает, ее бедра выгибаются дугой, отвечая на вопрос за нее.

— Я…