Я вхожу в нее еще раз, наслаждаясь глубиной, ощущением ее мягкой попки, прижатой к моему упругому животу, а затем выхожу, мой член пульсирует в знак протеста, когда я переворачиваю ее на спину. Я скольжу одной рукой по ее ноге, зацепляя ее за бедро, и снова вонзаюсь в нее быстрым толчком, на этот раз более сильным, глядя на ее великолепное лицо.

— Стони для меня, милая, — пробормотал я, снова погружаясь в нее. — Дай мне услышать, как это приятно. Боже, детка, дай мне услышать это. Кончи для меня еще раз.

— Не думаю, что смогу, — вздыхает Белла. — Но это так приятно…

— Ты сможешь. — Я тянусь вниз и провожу подушечкой большого пальца по ее клитору. — Кончи на мой член, детка. Дай мне почувствовать это.

Я хочу, чтобы это длилось вечно. Я не хочу кончать, не хочу останавливаться, но потребность в разрядке слишком велика. Я не могу больше сдерживаться, и когда я вижу, как ее голова откидывается назад, когда ее рот открывается, и я чувствую первое бархатное сжатие ее киски, когда ее оргазм пульсирует по всей длине моего члена, я ухожу.

Все, что я могу сделать, — это позволить ей пережить оргазм, прежде чем я заставлю себя вытащить член, каждый мускул в моем теле протестует, когда я обхватываю рукой свою длину и начинаю поглаживать. Первая горячая струя бьет по ее груди, и наслаждение проносится по моему позвоночнику, капельки спермы прилипают к ее твердым соскам, а следующая стекает по ее животу, прессу, стекая по гладкой коже, как струя за струей по ее телу. Моя рука конвульсивно сжимается вокруг члена, выдавливая из него последние капли, и я поглаживаю его, вытягивая из оргазма последние капли удовольствия.

Задыхаясь, я рухнул на кровать рядом с ней. Белла практически вжалась в кровать, ее глаза закрыты, а грудь вздымается, когда она пытается отдышаться.

— Не двигайся — говорю я ей, когда снова могу говорить. — Я принесу что-нибудь, чтобы привести тебя в порядок.

Она беззвучно кивает, и я поднимаюсь с кровати и на шатких ногах иду за теплой мочалкой. Через минуту я возвращаюсь, сажусь рядом с ней и осторожно вытираю ее, а она издает тихий гул удовольствия от ощущения теплой ткани на своей коже.

Когда я возвращаюсь из ванной во второй раз, она уже забралась под одеяло, и только верхняя часть ее обнаженного плеча виднеется над ним. У меня в груди все сжимается, когда я смотрю на нее: ее лицо мягкое и расслабленное, каштановые волосы рассыпаются по подушкам, и я не хочу ничего, кроме как смотреть на нее вот так вечно.

Я хочу ее. Всю ее, во всех смыслах. И эта мысль приводит меня в ужас — возможность того, как легко я могу ее потерять. Насколько вероятно, что она уйдет, когда все закончится. Как легко ее можно отнять у меня. Страх, как железный обруч, сжимает мою грудь с каждым часом, с каждым днем, и он подавляет все, что я хочу ей сказать.

Все, что может изменить то, что есть между нами. Все, что могло бы дать мне то, чего я хочу.

Я опускаюсь на кровать рядом с ней. Она уже глубоко дышит, мягкие, долгие вдохи говорят о том, что она заснула без таблеток.

Осторожно я придвигаюсь к ней, не настолько близко, чтобы дотронуться, но достаточно близко, чтобы я мог почувствовать ее тепло, твердую форму ее тела рядом с моим. Достаточно близко, чтобы почувствовать, каково это — делить с ней постель, хотя бы еще одну ночь.

Я сказал ей, что хочу, чтобы мы спали в одной постели, пока существует этот брак, и я имел это в виду. Но я также знаю, что если она будет сопротивляться, то я уступлю. Я никогда не смогу заставить ее сделать что-то, чего она не хочет.

Мне остается только надеяться, что она тоже этого хочет.

БЕЛЛА

Проснувшись на следующее утро с приятной болью, я понимаю, что мне удалось проспать до своего обычного будильника. Постель мягкая и теплая, манящая, и я глубже зарываюсь головой в подушку, гадая, как долго я смогу здесь оставаться.

Второе, что я понимаю, — это то, что Габриэль тоже выспался. И он все еще в постели со мной.

Он свернулся калачиком позади меня в какой-то момент ночи. Его рука перекинута через мою талию, его твердое, мускулистое тело прижато к моей спине. Он тоже пришел в постель голым, я чувствую каждый сантиметр его гладкой, обнаженной кожи… и его твердый член, прижатый к моему позвоночнику.

Я сопротивляюсь желанию прижаться к нему. Только один раз. Так я ему сказала. Точно так же, как я сказала ему, что после того, как он лишит меня девственности, наши отношения снова станут платоническими. Даже профессиональным. Мы уже столько раз пересекали эту черту, что она осталась далеко позади. Я не могу уже переступить черту, которую я только что установила перед нашей свадьбой. Даже если ощущение его горячего и твердого тела позади меня вызывает желание перевернуться и обхватить его ногами, чтобы он вошел в меня и заставил меня кончить снова и снова.