За дверью было тихо — наверное, старик подглядывал в глазок. Развернувшись, Шоджи достал из кармана коробок и начал спускаться по лестнице.

Из гостей, где я оставил Исаму в обществе своих старых приятелей, до дома я добрался не сразу. Возле подъезда меня поджидал чёрный мерседес с тонированными окнами. Стоило слезть с байка, и дверь открылась, чтобы выпустить Хондзи Исикаву, моего родного дядюшку.

Именно он пробил для меня поступление в менториум. И вот, видимо, заявился поздравить. Ну, и напомнить, кому я этим обязан, естественно. Нет, не лично ему. Якудзе. Клану «Чёрной змеи».

— Кенджи-сан, — окликнул он меня вместо приветствия.

Нет, он не взял племянника на воспитание, когда его брат сел. Кенджи жил с четырнадцати лет один. Его не забирали в интернат, потому что дядя оформил опеку. Но по факту якудза племянником не занимался. Может, оно и к лучшему, но близких отношений не было, и меня это устраивало.

— Хондзи-сан, — ответил я коротким поклоном. — Какими судьбами?

— Заехал поздравить тебя с поступлением в менториум.

Надо же: угадал!

— Спасибо. Вашими стараниями.

— Не лично моими, — скромно отозвался дядюшка. — Слышал новости?

— Какие?

— Об амнистии.

— Доходили какие-то слухи.

— Твой отец должен выйти до конца месяца.

Хондзи смотрел на меня выжидательно.

— Ну, здорово, — кивнул я.

— Он захочет с тобой увидеться.

— Вполне возможно.

— Я это точно знаю.

— Да? Ну, ладно.

Разговор был странный. Что пытался сказать мне дядя?

— Он никогда не забывал о тебе.

Вполне возможно, но мне-то что до этого?

— Рад слышать, — сказал я вслух. — Надеюсь, он хотя бы позвонит, прежде чем заявиться.

— Ты обижен на него?

— Нет, с чего бы? Он же не свалил за границу, бросив меня. Просто сел.

Надо было отыграть роль сына, лишившегося отца.

— У него не было выбора.

Это, скорее всего, правда. У якудза свои правила чести.

— Твой отец — хороший человек.

Это надо было понимать, как «хороший якудза». Что с понятием хорошего человека в моём представлении вязалось слабо.

— Угу. Жду не дождусь встречи с ним. Счастливого воссоединения семья.

Надеюсь, меня не станут подключать к делам клана. Едва ли. Я нужен «Чёрному змею» как свой человек в военной структуре, а значит, у меня должна быть чистая репутация. Насколько это вообще возможно для сына якудзы.

— Скажи честно, ты рад, что поступил в артиллерийский менториум?

Я пожал плечами.

— Не совсем то, о чём я мечтал. Но быть военным выгодно и престижно.

— Именно так. А чего ты хотел Кенджи-сан?

— Стать рок-звездой. Ну, или поп. Развлекаться и грести бабло лопатой.

— Ты серьёзно?

— А что, это кого-то действительно интересует?

— Твой отец любил повторять: «Что ты умеешь? Какова твоя цель? Далеко ли от первого до второго? Что ты делаешь, чтобы сократить это расстояние?» — чуть помолчав, проговорил дядя.

Обалдеть! Бандюгай учит меня жизни! Да ещё как пафосно, хоть в сборник афоризмов заноси.

Мой-то настоящий папаша обычно говаривал: «Завали хлебало, мелкий говнюк! И скажи «спасибо» матери, что я тебя до сих пор не прибил!»

Звучит малость попроще, да? Вот она, разница менталитетов и культурных кодов.

— Хондзи-сан, что вы от меня хотите? — прямо спросил я.

Правда, на прямой ответ не рассчитывал. Но и экивоками разговаривать надоело. У меня имелось важное дело, а дядя задерживал. Если отстанет — уже хорошо.

— Ты должен быть готов влиться в семью, — сказал якудза. — Решил, что надо тебя предупредить.

— Я не собираюсь становиться бандитом. У меня на жизнь другие планы.

— А у клана на твою жизнь — свои, — спокойно возразил дядя.

Вот, значит, как! Что ж, ожидаемо. Но меня не зря прозвали в родном мире мангустом. У «Чёрной змеи» был противник посерьёзней семнадцатилетнего парня. Правда, клан об этом не догадывался. Оно и к лучшему. Как гласит трактат «Искусство войны», следует вводить врага в заблуждение относительно своих возможностей.

Впрочем, на данный момент я был просто один против клана якудз.

— И какие у вас на меня планы? — спросил я.

— Отец тебе расскажет.

— Правда? Как здорово. Буду ждать с удвоенным нетерпением.

Хондзи недовольно поджал губы.

— Не стану тебе мешать, — сказал он сухо. — Ещё раз прими поздравления.

— Да, премного благодарен.

Дядюшка нырнул в тачку, и мерс сорвался с места, чтобы через несколько секунд раствориться в потоке других машин.

Я же поднялся в квартиру, скинул одежду и отправился в душ освежиться. Предстоящее дело требовало сосредоточенности, и я хотел быть в форме. Через двадцать минуты я вышел в гостиную, вытираясь на ходу полотенцем.