Я отвесил средний поклон. Антиквар ответил тем же.

— Вижу, ты привёз меч, — заметил он, метнув цепкий взгляд на свёрток. — Как будто коротковат.

— Есть такое.

Старик молчал, но в его взгляде читался понятный мне вопрос. Тем не менее, я не собирался отвечать на него сейчас. Такаши это понял.

— Что ж, идём в кабинет, Кенджи-сан. Покупатель прибудет с минуты на минуту.

Мы расположились в святая святых старика. Он — за столом, а я — на диване. Окон в этом помещении не было. Зато имелся мощный сейф в углу, прикрытый лакированной ширмой, расписанной пионами.

С потолка на нас смотрели камеры. Я знал, что поблизости дежурят охранники. И они смотрят на нас, а не дремлют над судоку.

Прошли минуты три, и раздался звонок в домофон. Такаши взглянул на монитор с правой стороны стола и нажал кнопку интеркома.

— Мамору, пришёл покупатель. Встреть и проводи к нам.

Спустя некоторое время, потребовавшееся на обыск клиента, охранник явился в кабинет, сопровождая мужчину среднего роста и плотного сложения, одетого в синий костюм, белую рубашку и лакированные туфли из чёрной кожи. Галстук в мелкую полоску был заколот золотой брошкой в виде танто.

Мы с Такашо поднялись поприветствовать покупателя. Имён здесь не называли, так что приходилось обходиться условным псевдонимом, которым старик обозначал всех клиентов.

— Добро пожаловать, Окамото-сан, — проговорил антиквар. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Спасибо, — коротко поклонился посетитель, взглянув на меня, а затем на свёрток, лежавший на диване. — Я не опоздал?

— Нисколько. Прошу, садитесь, — Такаши указал на кресло перед столом.

Так называемый Окамото расположился напротив меня и хозяина кабинета. Вместе мы образовывали треугольник, служа его вершинами.

— Это он? — нетерпеливо спросил, указав на свёрток, покупатель.

— Разумеется, — кивнул старик. — Попросим нашего друга показать товар.

Это уже мне адресовано.

— Да, давайте посмотрим, — тут же кивнул Окамото.

Он слегка нервничал, хотя и старался этого не показывать. Коллекционеры часто дёргались во время сделок. Прежде всего, потому что их переполняло предвкушение. Хотя некоторые боялись оказаться обманутыми. Другие просто не привыкли совершать незаконные покупки. Этот, похоже, был из нетерпеливых.

Я развязал узелки, снял бумагу и положил катану на предусмотрительно придвинутую ко мне по столу подставку.

— Это меч Сугиямы Норайо? — после напряжённой паузы спросил Окамото.

В его голосе слышалось разочарование. Такаши Андо взглянул на меня с сомнением. Кажется, он тоже решил, что я пытаюсь надуть их обоих. Познания старика в мечах не были глубокими. Поэтому в подобных сделках он выступал именно посредником, сводя меня с покупателями.

— Это легендарный меч мастера Сугиямы, — ответил я спокойно и уверенно. — Изготовленный для генерала Хонды Рюу. Именно им он отрубил голову мятежному князю Каваками Сатоши.

Окамото недовольно засопел.

— Я знаю историю меча, о котором вы говорите, очень хорошо, — проговорил он. — Тринадцатый век, провинция Ямато. Именно тогда производство катан достигло своего расцвета.

— Совершенно верно, — кивнул я.

— Свой меч генерал Хонда, будучи командиром конницы, заказал для ношения за спиной, — продолжал ворчливым тоном Окамото. — Вы знаете, что это означает?

— Разумеется.

— И что? — покупатель уставился на меня полным сомнения взглядом.

— Что длина меча должна составлять около полутора метров.

— Именно! — воскликнул Окамото. — А то, что вы показываете, — он ткнул пальцем в катану, которую я принёс, — имеет длину менее метра! Вас это не смущает?!

— Нисколько.

Брови покупателя взметнулись почти к самым волосам.

— Неужели?! И почему?

Разумеется, я ждал подобных вопросов.

— Во-первых, потому что, как вам известно, господин Окамото, зачастую узоры на клинках были так прекрасны, что художники переносили их на бумагу.

Клиент нетерпеливо кивнул.

— И катана генерала Хонды была запечатлена Иватой Тору почти сразу после изготовления. Уверен, что вы прихватили с собой копию этого сохранившегося рисунка. Если нет, могу предоставить свою.

Окамото засопел и вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок.

— Прошу, сравните рисунки хамона и хады, — предложил я. — Обнажите клинок.

Хамоном называется идущий вдоль лезвия волнистый узор, а хада напоминает узор на срезе дерева. Они получаются в процессе производства катаны, поскольку лезвие изготавливается из разных сортов стали. Это нужно, чтобы оружие получалось одновременно острым и прочным.

Окамото вытащил меч из ножен и принялся сравнивать узоры на клинке с рисунком.

— Что ж, — проговорил он через несколько минут. — Похоже. Но вы сами понимаете, что это просто старый рисунок. Это не фотография.

Я кивнул.

— Конечно.

— Поэтому не могу не спросить: что во-вторых?