— Фамилия, душечка, — напомнил Риота, слегка встряхнув девушку.

— А?! Я?! Хаякава.

Канэко решил взять ситуацию в свои руки. Нажав кнопку интеркома, он сказал:

— Ичиро, будь добр принести нам чего-нибудь укрепляющего. Угу. На твоё усмотрение. Для девушки, да.

Отключившись, он взглянул на Амайю и доброжелательно улыбнулся.

— Риота, организуй даме стул, — сказал он.

— Момент, сэнсей! — блондин придвинул один из стульев, поставив его прямо напротив стола Канэко.

— Почему не предупредили, что будете с гостьей? — поинтересовался тот.

— Не хотелось говорить по телефону.

— Да, ты был на удивление немногословен.

— Я знаю, вы не любите, когда здесь бывают посторонние, — Риота виновато развёл руками, — но тут дело особое.

— Неужели? — скептически хмыкнул Канэко. — Ну, посмотрим.

Он уставился на девушку. На его магнетический взгляд она не отреагировала — значит, и впрямь была не в себе.

— Меня зовут Озему Канэко, — представился Старейшина. — Расскажите, почему вы здесь.

— Не знаю.

— Тогда тот же вопрос я адресую вам, — сказал Канэко своим помощникам. — И где, кстати, Аяко? — он тревожно нахмурился.

— Её немного потрепало, — ответил Хизеши. Как и раньше, он занял место у двери. — Я отправил её в лазарет.

— Что значит немного? — уточнил Канэко.

Внешне он оставался спокойным, но внутренне насторожился. Аяко была ценным членом клана и, кроме того, он ей симпатизировал. Её преданность делу, готовность прийти на помощь, сила духа не оставляли равнодушным никого, кто хорошо её знал.

— В сознании, но очень измотана, — ответил Хизеши. — Этот Хотэко оказался крепким орешком.

— Я вас предупреждал. Симидзу, надо думать, с ней?

— Так точно, сэнсей. Вот ей реально досталось, — в голосе Хизеши послышались виноватые нотки.

Канэко помрачнел, но решил пока эту тему не развивать.

— Так зачем вы приволокли эту девушку сюда? — снова спросил он вместо этого, обращаясь напрямую к Риоте.

— Она работала у старика. Горничной и по совместительству секретаршей. Вела все его дела.

— Это так? — обратился Канэко к девушке.

Амайя равнодушно кивнула.

— Кроме того, она вышла из квартиры Хотэкоа, когда мы явились. Столкнулись на лестнице. Так что выбор у нас был: либо пулю в затылок, либо тащить её сюда.

— Что это у вас, чуть что, сразу пулю в затылок?! А отпустить с миром? Такую возможность вы не рассматривали? — язвительно осведомился Канэко.

— Никак нет, сэнсей. Будучи уверенными, что вам захочется допросить… то есть, побеседовать с госпожой Хаякавой, — на ходу исправился Риота.

— Ясно, — проговорил Канэко. — Ладно, с этим, по крайней мере, разобрались.

В этот момент вошёл секретарь с подносом в руках. Он поставил перед кэндзя чёрный кофе, Хизеши вручил стакан минералки (все знали, что у газировки Ичиро градус, как у саке, а потому не отказывались), Риоте протянул энергетик, а девушке дал большую керамическую кружку с ароматно пахнувшей жидкостью, от которой валил пар.

— Осторожно! — предупредил он. — Пейте маленькими глоточками.

Амайя молча взяла кружку обеими руками.

Канэко дождался, пока она отопьёт немного, и задал вопрос:

— Скажите, Амайя, вы давно поступили к господину Симаде?

— Около шести месяцев назад.

— В апреле?

Девушка кивнула.

— Устроились по объявлению или по знакомству?

— Меня порекомендовали.

— Кто?

— Одна женщина. Тоже маг, как и Симада-сан.

— А вас она откуда знает?

— Я к ней… ходила. По делу.

— Погадать?

Девушка замялась.

— Ну, не совсем.

— Приворожить, что ли, кого хотели? — нахмурился Канэко.

Девушка кивнула.

— И как, помогла она вам?

— Нет. Сказала, что это грех, — ответила Амайя, помолчав. — Испортит карму.

— Правильно сказала, — одобрительно кивнул Канэко. — Насильно мил не будешь. Надо, чтобы чувство настоящее было. А так и сама счастья не обретёшь, и чужое украдёшь. Человек с тобой жить будет, а сам всё удивляться станет, почему уйти от тебя не может. Понимаешь? — Канэко перешёл на отеческий тон, а заодно и на «ты».

— Понимаю, — равнодушно ответила Амайя.

Проникновенная речь Канэко её явно не впечатлила. Тот озадаченно кашлянул и решил тему замять. В конце концов, что он знает о сердечных страданиях молоденьких девушек, чтоб им нравоучения читать?

— Вот и хорошо, — сказал Старейшина прежним деловым тоном. — А теперь скажи, как ту женщину зовут.

— А вы ей ничего не сделаете?

— Не могу обещать. Но на твоём месте я бы в первую очередь подумал о себе.