Эйко нервно сделала пару затяжек, откинула одеяло и направилась в ванную. Окурок отправился в унитаз.

Когда через десять минут девушка вернулась в комнату, вытирая волосы махровым полотенцем, её ждал поднос с кофе, вазочкой печенья и кувшинчиком сливок. Прозрачным колпаком были накрыты рис, рыба и яйцо.

Увидев завтрак, Эйко почувствовала, насколько сильно хочет есть. Швырнув полотенце на кровать, она подсела к еде, схватила палочки и принялась уплетать угощение.

Через четверть часа, расправившись с кофе и печеньем, девушка встала, потянулась, открыла шкаф и начала одеваться — все шмотки были её, только выстиранные и выглаженные. Эйко проверила карманы куртки и убедилась, что ничего не пропало.

Огляделась, взглянула на часы. Двадцать два сорок пять. Девушка недоумевающе нахмурилась. Батарейка, что ли, села? Но часы бодро тикали. Подойдя к окну, Эйко отдёрнула тяжёлые занавески. Полная луна исправно отражалась в мокром от луж асфальте и чёрных водах реки Цуруми, вдоль набережной горели жёлтые фонари. Вечер!

— Я тебя не дождался! — заявил Риота, распахивая дверь. — Сколько можно?!

— Сколько нужно! — буркнула Эйко, отворачиваясь от окна. — Нафига ты мне доброго утра желал?!

Риота усмехнулся.

— Раз проснулась, значит, утро. Я вижу, ты готова. Поскакали.

— Подковы бы не потерять от усердия! — пробормотала Эйко.

Когда микроавтобус остановился на частном аэродроме в нескольких километрах под Токио, и Эйко увидела возле стоявшего на площадке вертолёта Озему Канэко, она почувствовала, как учащается дыхание и дрожат ноги.

— Давай-давай! — дружелюбно, хоть и грубовато подтолкнул девушку Риота. — Не тормози!

На ватных ногах Эйко приблизилась к вертолёту, поклонилась Канэко и кивнула возвышающемуся справа от старейшины Хизеши.

— Здорово, голуба! — поприветствовал бугай, широко ухмыльнувшись. — Скоро сбудется твоя мечта.

— Прошу, — сухо сказал Канэко, распахивая перед Эйко дверцу вертолёта.

Девушка топталась в нерешительности.

— В чём дело? — поинтересовался Риота. — Заснула? Приступ нарколепсии? Хизеши, помоги-ка даме загрузиться!

— Я высоты боюсь, — призналась Эйко.

— Делать нечего, придётся потерпеть, — отозвался Риота, кивнув приятелю.

Тот подсадил девушку, сам влез следом, блондин и Канэко расположились напротив.

— Взлетаем? — осведомился, полуобернувшись, пилот.

— Давай, — отозвался старейшина.

— Нас уже ждут? — спросил Риота, когда начал раскручиваться винт.

Канэко кивнул. Взглянул на часы. Роскошные «Патек Филипп», как заметила Эйко.

— Как раз поспеем к половине двенадцатого.

Риота подмигнул девушке.

— Примем тебя ровно в полночь. Ерунда, конечно, но ведь такое раз в жизни бывает. Надо, чтоб запомнилось.

— Ага, как свадьба! — хохотнул Хизеши.

— Фигню сморозил, — дружелюбно заметил Риота. — Это только девчонки так мечтают, а на самом деле…

— Развод и тумбочка между кроватями, — кивнул Хизеши. — В курсях мы, дорогой товарищ, не тратьте силы. Дважды через это проходили. Я вот, кстати, сегодня тоже любовью обиженный.

— А что так?

— Да свидание у меня, — с сожалением вздохнул Хизеши. — Могло бы быть.

— У тебя, похоже, каждый день свидания.

Эйко переводила взгляд с одного на другого, не понимая, как они могут нести всякую чушь в такой момент. У неё сердце ушло в пятки, голова кружилась, и к горлу подкатывала тошнота — то ли он страха высоты, то ли от того, что ей предстояло. А может, от всего сразу.

— Не обращай внимания, — посоветовал Канэко. — Время и место всегда имеют значение.

Риота вытащил из-за пазухи баночку энергетика и деловито вскрыл. По салону разнёсся приторный запах.

— Как ты можешь пить эту дрянь?! — поморщился старейшина.

— Легко и с наслаждением, сэнсей.

— Там полно сахара и чёрт знает, чего ещё, — встрял Хизеши. — Чудо, что у тебя котелок ещё варит.

— А кто сказал, что он варит? — подмигнул блондин и сделал глоток.

Некоторое время летели молча. Наконец, Эйко не выдержала.

— Кто-нибудь объяснит мне, кто вы такие?! — прокричала она, стараясь победить звук двигателя.

Риота и Хизеши переглянулись. Канэко глядел в иллюминатор на проносившиеся внизу леса и поля. Время от времени попадались горящие в темноте мириады фонарей и окна далёких домиков.

Эйко уже решила, что её вопрос оставят без ответа, как вдруг старейшина оторвался от пейзажа и кивнул Риоте.

— Просвети, — кратко велел он.

Как ни странно, ему надрывать голосовые связки, чтобы переорать шум винта, не приходилось.

— Слушаюсь, сэнсей.

Переведя взгляд на Эйко, блондин подался вперёд и заговорил: