— Необычная биография. Для сотрудника учебного заведения, я имею в виду. Закончила военную академию, затем три года служила (где — неизвестно). На гражданке работала в администрации больницы в Лидсе, была переведена в Лондон. Что делала здесь — опять же неизвестно. Одиннадцать лет назад стала директором школы, вытащила её практически из руин. На хорошем счету в районе и в городе.

— И что тут необычного?

— А вот эти два пробела?

— Мало ли? Может, твои опера плохо искали?

— Нет, — покачала головой девушка. — Они сделали всё, что могли.

— А у самой директрисы спрашивали?

— Нет, конечно.

— Ну, так пусть спросят. Или сама поинтересуйся.

— Я спрошу. Но где гарантия, что она скажет правду?

— А ты проверь её слова. Если подтвердятся, значит, всё в порядке. По крайней мере, будешь знать, что и где искать.

Глория задумчиво покачала головой.

— Так-то оно так… Но дело не только в директрисе. С учителями тоже проблемы.

— Пробелы в биографиях?

— Ещё какие!

— Серьёзно?! — удивился я.

Похоже, не зря мне эта школа сразу показалась подозрительной.

— Угу. Вот послушай. Возьмём, к примеру, того же трудовика. Служил на флоте, затем — восемь лет пустоты. Появляется в Лондоне, работает на заводе, заканчивает курсы переквалификации и устраивается в школу. Теперь химик. Закончил педагогический университет, работал два года учителем, затем уехал из города. Куда — неизвестно. Вернулся через три года, трудился лаборантом в Британском технологическом институте, потом стал учителем в этой школе. Почему? Кто станет менять работу в престижном научном заведении на должность в школе?

— Ну, а учитель английского? С ним, по-твоему, тоже нечисто?

— Суди сам, — Глория взяла следующий листок. — После института два года о нём ни слуху, ни духу. Родственники уверены, что он был на стажировке в Гегемонии, но нигде об этом нет никаких записей — я проверила. Судя по всему, он даже за границу не выезжал. По крайней мере, официально. Затем он появляется и работает в школе. Причём вначале вёл рукопашный бой и только три года назад стал преподавать английский и литературу.

Девушка отложила листок и накрыла ладонью папку.

— И та же картина со всеми учителями этой школы, Крис! У каждого в биографии есть пробел.

— Прямо у каждого?

— Абсолютно! В том-то и дело. В разное время, но все работники этой школы где-то пропадали. Мне это не нравится. Но ещё больше мне не нравится то, что я это раскопала.

— В смысле? — не понял я.

— Подумай сам. Во что мы можем вляпаться?!

— На что ты намекаешь? Разведка?

— Всё может быть. Эта школа не такая, как другие, согласись.

— Да, людям нравится в ней работать.

— Пять дней назад несколько классов водили на медосмотр в местную поликлинику.

— Ну и что?

— А то, что у детей взяли заодно и кровь на анализ. Вот только теперь результаты не могут найти.

— Ты узнала это в поликлинике?

— Да, сегодня утром. Результаты потерялись. Возможно, их ошибочно отправили в архив.

— А копии остались?

— Нет.

— Тот, кто делал анализы, помнит, что в них было?

— Нет. У них есть специальная машина, которая проводит исследование образца крови и распечатывает результат. Никто в лаборатории не видел, что было в анализах, — они просто отложили их в общую стопку, чтобы передать врачу. Но до того они так и не дошли.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Взлом архива, верно? Дело, которым занимается твой коллега Кейси. Это он сообщил тебе о пропаже анализов?

— Да. Поэтому его тут и нет. Работает в поликлинике с персоналом. Пытается найти концы. Крис, всё сходится. Посуди сам. У учеников берут кровь на анализ, результаты попадают в архив, их видит Мердок. Она сообщает своей знакомой Виннер, юристу, что с анализами не всё чисто. Возможно, они собираются пойти в полицию или решают шантажировать школу. Если честно, последнее мне кажется более вероятным, потому что иначе трудно объяснить, как об этом стало известно убийце. Или убийцам. Дальше их устраняют, превращая место преступления в сцену, достойную руки маньяка.

Я с сомнением покачал головой. В эту картину не вписывалось участие Князя Тьмы. А значит, девушка ошибалась. Ну, или дело ещё более запутанное, чем кажется.

— Что должно было быть с этими анализами, чтобы так расправиться из-за них с двумя женщинами? — сказал я.

— Мало ли. Например, допинг. Ты заметил, сколько у школы спортивных наград? Сплошные первые места!

— Даже если допустить, что детям давали стимуляторы, это не повод для убийств.

— Тебя смущает их жестокость?

— А тебя нет? Такой почерк подходит скорее психопату, чем не педагогу.

— Кто только ни сходит с ума, — резонно заметила Глория. — Привести примеры из судебной практики?

— Не надо. Знаю не хуже тебя.

— Если этот допинг имеет отношение к запрещённым веществам, то повод для убийств был. И даже для того, чтобы замаскировать их под работу маньяка. Страх делает с людьми жуткие вещи. Помню случай в позапрошлом году…

— А что скажешь насчёт Принцессы Сибари? — перебил я. — И списка, по которому происходили убийства.