Оглядываюсь и вижу патруль — двое милицейских, эльф и человек, и один в военной форме, орк. Копаюсь долго во внутреннем кармане и достаю два паспорта, протягиваю человеку. Он долго изучает, потом наконец протягивает нам обратно и спрашивает:

— А чего валялись тут, нам дворник сказал наркоманы какие-то или алкаши.

— Да вот, после вторжения в больнице лежал, жена встретила — как напрыгнет от радости, и давай рыдать, не могу же я её оттолкнуть, да и сам соскучился, чувства накатили. — отвечаю ему.

— Да, с такой женой немудрено. — хохотнул орк.

Человек на него посмотрел, поджав губы, и тот сразу замолчал.

— Не нарушайте порядок, всего вам доброго. — говорит человек, прикладывая ладонь к голове. Патрульные уходят дальше по улице.

Надо же, они не заметили, что она демон, это значит только я и федералы могут это видеть, хорошая такая маскировка. Смотрю другим зрением на девушку, вижу, что у неё на груди светится медальон багровым светом — видимо это оно и есть. Жду, когда патрульные отойдут подальше, подхватываю пакет со своей одеждой и вручаю паспорт демонессе. Она убирает его в боковой карман и всё так же умоляюще смотрит на меня, но ничего не говорит.

— Что? — непонимающе спрашиваю.

Яная требовательно берёт меня за руку, так и стоит. Мне становится снова неимоверно приятно, чувствую, что непроизвольно улыбаюсь. Её лицо расслабляется, появляется лёгкая улыбка, глаза смотрят с…

«С любовью?» — с отстранением думаю я.

Мы идём по улице, сворачиваем на оживлённый проспект. О недавнем прорыве напоминают только тройки патрульных, которых сейчас очень много, попадаются нам постоянно. А город продолжает жить своей жизнью. Траур, наверное, давно прошёл и всё вернулось на круги своя. Да, было вторжение демонов, да, погибли разумные. Но жить надо дальше, а уж те, кого это не коснулось — им проще всего.

Вижу два интересных мне сейчас заведения, одна забегаловка американских гномов, которую называют новомодным словом «фастфуд», а другая японских эльфов-оборотней с их «суши». Идём к американцам, там дешевле и калорийней, а у японцев можно все деньги оставить так и не наевшись.

На кассе у миловидной полуэльфийки заказываю нам два обеда с большими круглыми бутербродами, которые называются «бургеры», выбираю вместо пива нам по стакану вражеской колы. Через пару минут выдают заказ, и мы занимаем один свободный столик у окна на проспект.

— Слушай, а вот то, что я чувствую, и не знаю, может быть ты тоже. Какую-то лёгкость и непонятное удовлетворение — это нормально? — спрашиваю осторожно девушку, разворачивая ей бутерброд из бумаги, и рассыпая жареную картошку на салфетку, открываю соус и показываю, как есть.

Она удивлённо на меня смотрит и молчит, есть не начинает, а я продолжаю:

— Яная, просто для меня такие чувства в новинку, я не понимаю, что происходит, меня это сильно напрягает, было бы здорово если бы ты пояснила. Возможно, это просто я так реагирую на близость тебя как суккубы рядом?

— Тебе кто-то сказал моё имя… — шепчет она с расширившимся глазами и прижимает ладошки ко рту.

— Так в паспорте написано, никто не говорил мне твоего имени. — непонимающе смотрю на неё, а сам потираю руку — мне и правда не хватает её ладошки. Может это уже и есть та самая инфернальная зависимость?

— Никто не должен был говорить тебе моего имени, ты не должен был знать… — говорит она, а глаза уже на мокром месте.

— Постой, спокойно, ты чего, объясни толком. — успокаиваю её, а сам съедаю пару палочек картошки.

— Муж должен узнать имя своей жены от неё самой… — слёзы уже бегут по её серой коже.

— К-какой муж?! — давлюсь я картошкой.

— Ты, мой муж, ты разве не чувствуешь? — удивляется она, даже немного успокоившись.

— Да говори ты уже нормально, что за игра в вопросы! — злюсь я. На нас оглядывается человек за соседним столиком, потом поворачивается к себе и продолжает есть.

— Это влечение, зов, у тебя есть кровь демонов в жилах, и она зовёт тебя, и меня, этому невозможно сопротивляться. — объясняет девушка.

— Нет, у меня в предках гномы и орки, никаких демонов. — отвечаю ей спокойно.

— Ага, как же тогда ты можешь с моим планом взаимодействовать? — прищуривает она глаза: — Значит кто-то в роду согрешил с демоном, это очевидно.

— И что же теперь делать? — озадачиваюсь я: — Вы бы там уже давно все друг с другом, ну, ты поняла, если бы не было средства.

— Такое не часто происходит, значит мы точно подходим друг-другу. — пожимает она плечами, и кладёт свою руку на мою ладонь. — Поэтому ты мой муж, я твоя жена, и этого не изменить, кровь не обманешь. Жаль, что традиции не соблюдены, и имя ты узнал сам.

— А раньше почему этого не было, когда ты во снах приходила ко мне, когда я тебя выдернул из инферно? — с подозрением спрашиваю её.

— Война, да ещё и связь не до конца установилась — она тоже усиливает всё это в несколько раз. — просто отвечает Яная.