— И тебя тоже отдать федералам, что я с тобой ношусь, заморачиваюсь с этим опекунством, пусть лучше в НИИ разбирают тебя на части? — спрашиваю её зло.

Суккуба молчит, наверное, поняла что-то для себя, и спорить больше не собирается. Мы заходим в очередной проём без дверей, и осматриваем развалины внутри. Проходим всё помещение. Оно огромное, стен и комнат почти нет, видимо тут велся ремонт автомобилей или чего-то подобного. А может собирали боевых големов. И как у нас в народе принято — после развала всё растащили, а то, что не смогли унести — сломали. Я на всякий случай осматриваю сколько могу другим зрением.

— Нет, тут никого нет. — говорю и направляюсь к выходу: — Пошли в последнее здание.

— Прости. — говорит девушка, нагоняя меня. — Я не хотела…

— Ты тоже прости, сорвался. — перебиваю её я: — Так-то ты права, я ничего ей не должен, но и бросить на растерзание — не могу. И ты в этом не виновата. Так что проехали.

Она даже немного веселеет, я чувствую. Что странно в такой ситуации. Спрашивать ничего не стал, женщины — их не поймёшь. Заходим в последнее строение. Тут три этажа, и много помещений. Пробегаемся по всем, но опять ничего не находим. Я осматриваюсь внимательно, чтобы заметить хотя бы минимальный отблеск ауры разумного — но нет, ничего не вижу.

— Слушай, ты же тоже можешь ауры видеть, даже сквозь стены, и получше меня наверное? — спрашиваю демонессу.

— Могу… — отвечает она. — Тут пусто.

— Так что же ты сразу не сказала? — спрашиваю её, останавливаясь.

— Хотела вместе побыть, хоть чуть-чуть, может это последние наши минуты. — говорит она просто, подходя ко мне ближе.

Мы целуемся, она прижимает меня к стене, но я переворачиваюсь и уже сам прижимаю её. Руки девушки шарят по моей разгрузке, и нащупав застёжки начинают их открывать. Я с силой отрываюсь от нее, но она пускает в ход свои чары суккуба, становится совсем не до каких-то других дел. Накатывает только одно — желание взять её здесь и сейчас. Сопротивляюсь, и оторвавшись от неё, отпрыгиваю назад, вытаскивая пистолет из кобуры.

— Нет! — кричу девушке, собравшейся снова подойти, и направляю на неё пистолет, рычу: — Я тебе говорил, что так делать можно только когда я сам попрошу, ты не поняла?!

— Д-да…В смысле нет! — опешив кричит она испуганно.

— Это. Последнее. Предупреждение. — говорю я чётко и с перерывами, направляя дуло ей в лоб: — Когда, и главное, ЕСЛИ я определюсь с тобой, сможешь делать что захочешь. А пока нет, и, если ещё раз это повторится — я прострелю тебе голову. ВСЁ ПОНЯТНО?!

Она падает на колени, рыдая, подползает ко мне. Я перестаю чувствовать её чары, и убираю пистолет в кобуру, а она кричит:

— Прости-Прости-Прости, пожалуйста, прости!!!

— Просто никогда так больше не делай, во всяком случае пока я не определился со всем этим… — обнимаю её. — Этими чувствами, вами двумя и остальным. А до того — не позволю управлять собой кому бы то ни было, разве что той, которую выбрал сам.

Мне становится стыдно. Женские слёзы — они такие, могут сделать всякое. Но по-другому я не могу, меня так учили, меня так воспитали. Если Единый даст мне прожить этот момент ещё раз, повторяя всё в точности — я сделаю тоже самое. А если она повторит то, что сделала сегодня, не соблюдая всех договорённостей, которые я озвучил — что бы я к ней не чувствовал, выстрелю. Так будет, и этого не изменить.

— Значит, я стану твоей женой, или умру. — говорит она твёрдо, вытирая слёзы. — Так или иначе. Тем более я уже являюсь ей, просто ты ещё не осознал этого до конца, муж.

Качаю головой, чувствуя её смятение, а потом ещё большее обожание смешенное с…Любовью? Как странно, ну точно — женщина, самое странное из созданий Единого. Что у них в голове — непонятно. Я её только что чуть не убил, а она меня превозносить стала. Да я, наверное, ей в магической силе раза в два проигрываю. Ну просто бред какой-то.

Возвращаемся к остальным, а тут уже стоит старый ПАЗик, и древний грузовик ЗИЛ с тентом, на который страшно смотреть. Но видимо это единственное что смогли найти ребята. Павл подходит ко мне улыбаясь.

— Герой, ты бы хоть ширинку застегнул, а то вон — всё хозяйство вывалилось. — говорит орк, хлопая по плечу. — Я смотрю нормально вы там разведку провели, по всем правилам.

Все уставились на нас и тоже улыбаются, я с ужасом опускаю глаза, но слава Единому — «хозяйство» не вывалилось, а вот ширинка расстёгнута. И через неё видно мои белые семейные трусы в красное сердечко. Продавались на рынке, по двести рублей за три штуки, кто же виноват, что только такой расцветки. Ну позорище, вот так поднял авторитет, да уж. И когда только Яная успела молнию расстегнуть, ни черта не помню.