К алтарю Зину вёл барон Проскуро, отец Эжении. С ним Зина по-прежнему держалась холодно, но к матери со временем стала относиться, как к родной. Да и отца начала понемногу понимать. В этом обществе ценилось высокое положение даже больше, чем деньги. Поэтому не удивительно, что честолюбивые и амбициозные люди стремились возвысить себя и свой род. Именно к таким людям и относился барон Адам Проскуро. Вот Софи, его жена, была нежной и любящей женщиной, очень трепетной и ранимой. И Зина старалась оберегать её по мере сил от разных напастей. Сейчас мать сидела в первом ряду и плакала, но при этом с её лица не сходила счастливая улыбка. Отец тоже счастливо улыбался, но Зина была уверена, что совершенно по другому поводу: если Софи радовалась тому, что дочь нашла своё счастье, то барон был доволен, что та всё-таки выходит замуж за герцога, пусть и не за того, которого он ей прочил изначально. 

Наконец её путь по проходу до алтаря был завершен. Зина остановилась напротив Жака и почувствовала, как всё волнение, заставляющее её думать в такой момент о посторонних вещах, разом схлынуло. Она не могла отвести взгляда от лица любимого, и сердце её наполнялось радостью и ликованием. Ей не верилось, что теперь они официально будут принадлежать друг другу. Родственная душа, друг, защитник, желанный мужчина - и всё это один человек! Тот, который стоит напротив неё и даёт традиционные клятвы. Быть вместе в горе и в радости, богатстве и бедности... Зина не сомневалась, что так и будет. И верила своему... теперь уже мужу. Жак смотрел на неё так, как смотрит человек, спустя многие годы скитаний вернувшийся домой. С трепетом, надеждой, заботой и любовью. Жак верил, что этот брак будет счастливым для них обоих. И эта вера не была слепой - для неё были все основания. 

После венчания все отправились в летний дворец, где был банкет и бал по случаю бракосочетания. Прежде, чем новоиспеченные супруги могли удалиться, им предстояло выслушать массу поздравлений от малознакомых людей, выдержать несколько часов лицемерных расшаркиваний и натянутых улыбок. 

Проходя по залу под руку с мужем, Зина слышала шепотки в толпе. 

- Неравный брак, - произнёс мужской голос.

- Почему? - Удивился мелодичный женский. - Он герцог, она графиня. Вполне нормальная ситуация.

- Да потому, что эта графиня бедна, как церковная мышь. И графиней она стала только по мужу, а до этого была баронессой, - резкий голос Мари ле Фондани Зина ни с чьим не могла перепутать. Кажется, Клодия не зря таскалась с Мари и Лилиан - те своими ядовитыми речами подпитывали её психоз.

- А я слышала, хоть это и не афишируется, что графиня была совладелицей салона красоты этой иностранки, а после её возвращения на родину - и вовсе полноправной владелицей... - возразил мелодичный голос. - Но что вы имели в виду, граф, когда сказали, что у них неравный брак?

- Я не имел в виду деньги или положение в обществе, - подтвердил мужской голос. - Но вы только взгляните, как прекрасна девушка, и как изуродовано лицо мужчины! Разве это можно назвать равным браком?

Мари отчётливо фыркнула, а незнакомая женщина с приятным мелодичным голосом заметила: 

- В шраме герцога есть что-то притягательное. Он как будто сообщает нам о его мужественности и отваге. 

Теперь фыркнул мужской голос.

Зина же шла и улыбалась. Глупые! Равный брак - это не брак двух одинаковой толщины кошельков и не брак двух людей из одного сословия. И уж тем более не брак двух людей одинаковой степени привлекательности. По-настоящему равный брак - это брак двух людей, одинаково смотрящих на мир и друг на друга. Брак двух родственных душ, равных интуллектуально, нравственно - и при этом любящих друг друга. Нежно, страстно и до глубины души. Такой, как у них с Жаком. Она с любовью взглянула на теперь уже мужа, понимая, что для неё он самый красивый, самый лучший мужчина на свете, даже если другие этой красоты не способы увидеть. 

Эпилог от автора

Зина стояла у колыбели, укачивая маленького сына. Няня спала тут же, в кресле. Эмилио хныкал и хотел на ручки, и Зина выполнила желание маленького диктатора, вынимая того из колыбели и аккуратно укачивая на руках. Малыш тут же засопел и буквально через пару минут уже спал сладким сном. Зина уложила сына обратно в колыбель, укрывая его одеялом. Внезапно она застыла, а потом резко обернулась. Её глаза удивленно округлились. 

- Зина, - негромко позвала я. Я не хотела пугать девушку и не хотела, чтобы ребёнок проснулся. 

- Я знала, что однажды ты появишься, - вздёрнув подбородок, шепотом ответила Зина. - И что теперь? Заберёшь меня обратно? У меня тут семья - муж, ребёнок... И друзья. Я не хочу возвращаться. Здесь я действительно могу принести пользу. А кем я была там? Да никем, одной из многих, чья жизнь и смерть ничего не значили.