Жак сидел в своём кабинете в городском доме и уже который час изучал дела предполагаемых заговорщиков. Тогда, три года назад, заговор так и не состоялся - правда и пойман не был никто. Среди подозреваемых были герцог Семантский, маркиз де Буржен, младший сын герцога Льенского и некто граф Долинский, чей титул был вымышленным. Как удалось выяснить Жаку, человек, скрывавшийся за этим титулом - внебрачный сын герцога Таргионского, у которого официально есть только дочь. Что нужно каждому из заговорщиков, было понятно: маркиз и псевдограф мечтали получить герцогский титул, а герцог Семантский метил ни много ни мало в короли.

Оно и понятно, Семантские - побочная королевская ветвь. Жак уже разослал верных людей следить за всеми подозреваемыми, и недавно ему сообщили, что все четверо собирались в доме у маркиза де Буржена. К сожалению, подслушать беседу не удалось. 

Похоже, Эжения была права, предположив, что целью тогда были документы. Ведь именно благодаря взрыву и уничтоженным уликам никого так и не задержали. Всё же аристократа нельзя просто так бросить в темницу без веских на то оснований. Мысли Жака свернули к его будущей жене - хоть Эжения и не дала окончательного ответа, но Жак думал о ней именно как о будущей супруге. Чем лучше он её узнавал, тем больше осознавал, насколько ему повезло. Нахмурившись, Жак вспомнил неприятный разговор с Ланттарским, состоявшийся на их с Эженией помолвке. Сама Эжения в это время общалась с гостями, а Оделл подошёл к Ванреллу якобы для того, чтобы поздравить. Вот только сказанные им слова были далеки от этого намерения:

- Ни и каково тебе, Ванрелл, подбирать объедки с чужого стола?

Жак тогда еле сдержался, чтобы не двинуть по ухмыляющейся физиономии. И то - сдержался только потому, что не хотел портить их с Эжени праздник. Вместо этого он сдержанно ответил:

- Не понимаю, о чём ты. Я просто обнаружил чистейшей воды бриллиант, который ты не сумел разглядеть и оценить, предпочтя ему обычный изумруд.

Герцог Ланттарский на это сузил глаза и процедил:

- Всегда больше любил изумруды.

- О вкусах не спорят, - пожал плечами Монтеберский, поворачиваясь спиной к оппоненту и давая таким образом понять, что разговор окончен. - Каждый в итоге получил, что хотел. 

На этом обмен любезностями закончился. Больше Оделл не подходил к нему, и увидились они в следующий раз только на свадьбе Ланттарского с графиней Траутской. Жак отметил, что новоиспеченные супруги смотрят друг на друга влюбленными глазами и порадовался, что Ланттарский больше не претендует на Эжению. Правда, узнав тогда её краткий рассказ о том, как "подруги" заперли её с Оделлом в одной комнате, Жак сначала ощутил жгучую ревность, а потом, когда до него дошла вся серьёзность ситуации, то запоздолый страх. Ведь если бы Эжению с Кастлером застали в компрометирующей ситуации, то под угрозой были бы два будущих брака - самого Кастлера с Миленой и Жака с Эженией. 

Впрочем, тут же решил Жак, он бы всё равно не отпустил Эжению. Что ему мнение общества, уже записавшего его самого в женоубийцы? Король был бы недоволен, конечно, но заслуги Жака перед короной так велики, что даже мнение монарха для него в вопросе личной жизни - не указ. 

Размышления Жака прервал стук в дверь. Мажордом доложил, что прибыл граф Даниятский. 

"Странно, - подумал Жак, - я его сегодня не вызывал. Обычно мы встречаемся на нейтральной территории. Раз пришёл, значит, что-то важное."

Не обращая внимания на поселившуюся в груди тревогу, Ванрелл попросил проводить гостя к нему в кабинет, сочтя, что для конфиденциального разговора тот подходит лучше гостиной. 

Блондин, едва мажордом скрылся за дверью, в три широких шага оказался у стола, за которым сидел Ванрелл, и молча кинул ему записку. 

Жак поймал бумагу и начал читать. По мере чтения его лицо становилось всё более хмурым. Наконец, он оторвался от записки, и перевёл взгляд на посетителя.

- Откуда это у тебя? 

- Доставили полчаса назад. 

- Тебе?

- Мне.

- Хм, а записка адресована мне. Значит, они в курсе, что мы вместе работаем. Где мы прокололись?

- И это всё, что тебя волнует?! - взвился Леопольд. Жак удивлённо на него посмотрел. Это первый раз на его памяти, чтобы граф вышел из себя. 

- У тебя невесту похитили! А ты? - продолжал блондин, размахивая руками, как ветряная мельница. 

- Как ты правильно заметил, невесту похитили у меня, ты-то чего бесишься? - резонно заметил герцог, рассчитывая, что его спокойный тон поможет успокоить друга.

- Вообще-то, мы с Эженией дружим, и она мне тоже не безразлична. Но главное - с ней была Эмилия! - под конец снова сорвался на крик Лео, падая в кресло и в совершеннейшем отчаянии запуская руки в свою до недавнего времени аккуратную прическу.