Стационарная, жёстко фиксированная картинка, охватывала большой зал. Камера явно стояла, где-то под самым потолком. Впрочем, отличное качество звука и картинка в высоком разрешении, сглаживали её неудобное расположение.

Некоторое время за кадром слышались крики и взрывы, потом грохнуло особо сильно и бой явно стал особо ожесточённым. На возвышении у дальней стены, укрытый почти незримым куполом щита, восседал взрослый хатт. Он, всё более раздражённо шевелясь, переключал своими короткими толстыми ручонками, что-то на выдвинутом пульте. Рядом мялись несколько стражников, с харями раскормленных кабанов.

Вот на краю картинки пробежали несколько их коллег, натужно таща огромный стол. Спустя несколько секунд за кадром грохнуло, а группка гвардейцев споро пронеслась обратно. Находящиеся в зале, похоже, спешно пытались забаррикадироваться. Судя по быстро усиливающемуся шуму боя, у них оставалось мало времени, так как сдержать нападавших на дальних подступах не удалось.

К хатту направился, бегом возникнув в кадре, весь в пыли свинорылый. И еще не подойдя, что-то прорычал. Синхронный переводчик вывел в тексте смысл сказанного:

— Великий, западное крыло частично обвалилось. Подземный ход завален, мы не успеем его расчистить.

— Передатчик, ленивые ублюдки, вы смогли вытащить его за пределы купола глушилки?

— Простите, Великий. Глушилка мощнее, чем мы думали. Все части дворца, что ещё под нашим контролем, в её зоне действия.

— Что за ублюдки, чего этим тварям от меня надо?! Кому я настолько стал поперек, что они даже не попытались договориться? — громко, но явно риторически, булькающе возмущался хатт.

Запыленный свинорылый, начал что-то мямлить, не зная, что ответить. Неизвестно, чтобы бросил опять вспыливший хатт на это, пытаясь сорвать своё раздражение, но в этот момент картинка мигнула, чуть пошла рябью, а из динамиков донесся особо громкий грохот. Облако пыли заполнило часть картинки, а секунду спустя в центре зала, казалось, взорвалась звезда.

Несколько следующих секунд в зале, кучка впавших в шоковое состояние защитников, пыталась сопротивляться. На удивление, но взревевшие, в каком то раже свинорылые гвардейцы хатта, похоже, не знали страха. А мощный свето-шумовой заряд рванувший в зале, видимо, недостаточно шокировал их.

Но это им не помогло. Равнодушно фиксирующая часть зала камера, наконец показала нападавших. Мерцающие дорогими личными щитами наемники, в одинаковых бронескафах, как мясорубка прошлись по горстке защитников. Несколько секунд и в зале не осталось никого, кроме нападавших и хатта на его троне.

Картинку дополняла пара дымящихся тумб немного ниже трона. Когда нападающие ворвались, из декоративных нашлёпок у возвышения, где сидел хатт, выдвинулись пара скорострельных излучателей. Не имей группа вторжения личные щиты — тяжёлые излючатели мгновенно перебили бы их. Но щиты были и хорошие. А потому эти две точки подавили практически сразу. И сделали это без каких-либо потерь со стороны вторгшихся.

— Послушайте, кто бы вам и сколько не заплатил, я заплачу втрое. Мы же все разумные существа. Если у вашего заказчика есть ко мне претензии, мы легко можем их обсудить. Я открыт для предложений и всегда готов на компромиссы, — раздался булькающий голос хатта, пытавшегося скрыть страх. Но это удалось ему не слишком хорошо.

По крайней мере для зрительницы, что третий уже раз просматривала запись. Она немного знала привычки хаттов и видела, как судорожно вибрирующий самый кончик хвоста слизняка, с головой выдавал его даже не страх, а панику.

Из группы наёмников выдвинулась фигура, чуть более низкая и щуплая, что не могла скрыть броня. Она молча метнула, что-то к трону хатта. Хлопнул импульс гранаты, картинка снова мигнула. Но тут же восстановилась. Показывая немного изменившуюся диспозицию.

Щит, под которым прятался хатт, погас. А самый маленький наёмник обнаружился, в полёте над ступеньками в длинном прыжке. В руках у него, вместо дальнобойного оружия, отчего-то заменённого, сверкнул клинок. Наёмник, приземляясь, увернулся от корявой попытки хатта, направить на него что-то. И тут же впечатал тяжёлый ботинок в тушу слизняка, вдавливая его всем весом массивного скафа. Параллельно его меч вошел, как в воду в тело хатта.

Так они и замерли на секунду, пытающийся что-то сказать слизняк, проживший многие сотни лет и небольшой наёмник, воткнувший почти по рукоять меч в его тело.

— Это тебе за Лею и других, сука зажравшаяся, — впервые с момента вторжения прозвучали на камеру слова от одного из нападавших. Громко и четко, через внешние динамики скафа. И сразу стало понятно, что это молодая женщина.