— Я не в обиде, деда, — я не обманывался тем, что благообразный дед имел двойное дно. Это было очевидно, после многих лет общения. Но этот подарок дал мне четко понять, дед действительно собрался вскоре умирать и вот это было большой и неожиданной неприятностью. За это годы его полу парализованного существования рядом, я как-то стал забывать, что он смертен. Его брюзжание, что он одной ногой в могиле за всё это время стало привычным. А ведь он, сколько себя помню, выглядел — краше в гроб кладут. И вот, похоже, обыденно подходит момент, когда я реально останусь один на один с этим миром. И человек, что прикрывал меня все эти годы, вскоре оставит меня.

— Во-вторых, я нанял тебе нового учителя. С ним у тебя будет не так много уроков, старайся всё запомнить, ни с кем не делись услышанным. В будущем тебе это немало может помочь. Перед каждым уроком будешь отключать свой коммуникатор. Мало ли, вдруг, джедай своей конфиденциальностью, что достигает Силой, еще испортит начинку аппарата. А там важная информация. Кроме того, и это даже важнее, перед каждым уроком, до встречи с новым учителем, будешь надевать это, — дед протянул тонкий, блекло-серый обруч.

Я покрутил обручь в руках, внимательно изучая. А дед, дав мне на это немного времени, продолжил:

— Джедаи, — а новый учитель именно таков, причем он довольно стар, а значит опытен и опасен в определенной сфере — мастера в менталистике. Обруч не позволит ему, если по какой-то причине он вдруг это захочет, как-то нарушить договор и промыть тебе Силой мозги. Но не забывай, что кроме Силы есть еще и просто слова, которыми умелые демагоги вторгаются в неокрепшие умы. У этого учителя хорошая репутация, но мало ли. Обычно для этого используют менее очевидные и меньшие по размеру защитные средства, но тут лучше перебдеть. Уверен, бывший мастер джедай не обидится.

***

(Немного позднее)

Я уже немало прожил в этом мире. Придя в него на далеко не лучших, как тогда казалось условиях. Потеряв любящую семью, которой в наследство оставил некоторые проблемы, надеюсь не критичные. Получив взамен новую жизнь, обнулившую планы, что, казалось, стали наконец воплощаться. И вот новое тело, да еще и женское. Мир, который не слишком радует глаз. По сути, я как будто ту свою поездку в чертовы США так и не закончил до сих пор. А у меня никогда не было глупого желания переехать в ту страну, которая любит прикидываться кардинально не тем, чем является. Пропагандой многократно лучше того, что в реале распространяло кровавое амбре по всему миру.

Но новая жизнь меня это сделать заставила. Уж больно Набу напоминало тот мир, хоть приглаженный и более безопасный, и лощеный, экстраполировавшийся в будущее…, но тот же. Даже бедолаги гунганы, как будто в насмешку, слишком походили своей судьбой на индейцев. А местные Дома, этакая помесь пусть и умеренного, но аморального олигархата с высокомерной аристократией, чем не калька с США?

А власть? Меня она никогда не прельщала. Да и особых талантов к ней у меня не было. Да, я немного понимал, как она устроена в реале, ввиду своих занятий в последние годы жизни на Земле. Но никогда не мечтал ни о своём участии во власти, ни о богатстве и жизни с ним связанной. Не потому, что бессеребренник, а просто большие деньги — это масса сопутствующих проблем, о которых не задумываются те, кто их страстно желает. Начиная от одиночества, кончая постоянным поиском второго и далее меркантильного дна у окружающих. А это та ещё нервотрёпка.

Однако. К чему страдать о том, чего не вернёшь? Или не изменишь? В умении Иришки вывернуться и вытащить нашу дочь я верил, а потому больше мучился после нового рождения другим. Она конечно будет тосковать, тем более, в отличии от меня, думает, что я умер. Дочь, что же, ей будет хуже. Но и она уже подросток, причём с крепкой психикой, вся в меня, бывшая готовой уже через несколько лет покинуть семейное гнездо. Я же хоть и рано от них ушёл, но оставил относительно состоятельными. В ближайшие годы они точно не должны ни в чём материальном нуждаться, а там если что, смогут продать очень приличную квартиру в центре Москвы, доставшуюся мне от родителей.

А потому жаль, лишь одного. Поняла ли дочь меня и тот мой поступок? А Иришка? Жена — почти наверняка. Особенно учитывая нашу историю. Она конечно не знает причин, но очень верила в меня и прекрасно знала, что «крыша» после армии у меня никуда не съезжала. И никогда бы не поверила во внезапно «поехавший шифер» у её мужа. А значит была достаточно веская причина. Потому за неё я не волновался, хоть и периодически с грустью вспоминал, уже поблекший с годами образ.

Пожалуй, лишь дочь действительно мучала меня первое время в новом мире. Пережить — да, понять — не уверен. Она не столь хорошо знала тёмную сторону этого мира и потому для неё, мои действия тогда могли стать шоком. Жена, конечно, сгладила, в этом я был уверен и тогда, не сомневался и спустя годы. Но остался ли я в памяти дочери сейчас отцом у которого внезапно проклюнулся ПТСР (*) или она хоть что-то поняла правильно?

Конечно мне их не хватало, очень, как и мира, который породил нас всех. Но я давно перерос рефлексии, да и новые вызовы с миром продолжали погружать меня в нарастающую рутину, которую стоило решать. А потому оставив шрамы в памяти, старое ушло в глубины разума, а новое быстро вышло на первый план.