Он протянул мне планшет, и на нем я увидел видеоролик, снятый с борта лайнера. Человек в черном боевом костюме и в очень характерной немецкой каске бежит по поверхности медленно погружающейся подводной лодки, добегает до люка, все еще открытого, и стреляет длинной очередью из оружия, очень похожего на знаменитый «штурмгевер-44», затем бросает автомат, выхватывает из ременного крепления массивный продолговатый предмет, габаритами напоминающий контейнер от противогаза, выдирает чеку и швыряет в черноту люка. В тот же миг внутри видно отблеск дульного пламени, у автоматчика от каски отлетают куски металла, он падает назад на прямых ногах. Люк закрывается, но затем крышка буквально улетает ввысь в столбе дыма и пламени. Волны смыкаются над подлодкой и лежащим на ее палубе Нойманном.

— Вот, — подытожил Эрих. — Я готов спорить, что если извлечь осколок, то окажется, что это осколок стандартной каски. Те же отпечатки пальцев — их нельзя подделать или изменить, а они совпадают на сто процентов. Держите, почитаете на досуге.

Он протянул мне прозрачную папку с распечатками, и на первом же листе я увидел фотографию. Лицо молодого парня, широкое, с прямыми правильными чертами, в принципе, ничего особенного, блондин с короткой армейской стрижкой.

Совершенно чужое, незнакомое лицо.

— Это… я?

— Вы что же, забыли, как выглядите?

— Э-э… кажется, да.

Эрих протянул мне свой смартфон, включив камеру с обратной стороны, и я увидел на экранчике то же самое лицо, что и на фото. Хмурюсь, играю бровями — лицо на экране делает то же самое. Значит, теперь я выгляжу… вот так? Странное чувство.

Я откинулся на спинку кресла.

— Полагаю, мне придется к этому привыкать какое-то время… Мои имя и лицо… они кажутся мне чужими.

— Понимаю, — кивнул граф. — Тем не менее, мы не сомневаемся, что вы — потерявший память Нойманн фон Дойчланд, и очень рады за вас. Однако тут есть еще пара нюансов. Во-первых, возникает большой вопрос, где вы были семь месяцев с того момента, как вас поглотило море, и мы подозреваем, что каким-то образом вы попали в руки врага, если, например, подводных лодок было две…

— Версия несостоятельна, — возразил Рутгер, — потому что если бы была вторая подлодка — она бы сняла экипаж с затонувшей, но на затонувшей был найден почти весь экипаж. Их не спасли.

— А кто их знает, красных ублюдков… они ведь нелюди, наивно подходить к ним с человеческими стандартами.

Меня буквально передернуло от этих слов, хорошо, что совсем незаметно. Я-то не фанат коммунизма, но когда коммунистов называет нелюдями нацист — это уже просто знатнейший перевертыш, и мне стоило некоторых усилий сдержаться.

— Как бы там ни было, — продолжил тем временем граф, — вас по этому поводу ждет общение со службой безопасности Рейха, с детектором лжи, естественно. Им придется задать вам кучу вопросов…

— Ну мне скрывать нечего, ведь я ничего не помню. А какой там второй нюанс?

Граф ухмыльнулся:

— Вы — фон Дойчланд. Живой фон Дойчланд. Этот титул даруется лично фюрером и только посмертно, и до вас этот титул не носил при жизни ни один человек. Но теперь один из фон Дойчландов взял и воскрес. Очень интересный казус.

Я пожал плечами:

— Раз это посмертный титул, а я не умер на самом деле — значит, отменят, делов-то.

Граф покачал головой:

— Не-а, не выйдет. Титул обычный, как и любой другой титул, указывающий на дворянское происхождение. Другое дело, что ранее он давался только умершим, которые уже не могли передать его в наследство. При этом фюрер имеет право даровать титулы, но не может их отнимать. Титула можно лишиться только через верховный суд, и только за что-то вроде государственной измены. Наконец, особенность титула «фон Дойчланд» в том, что удостоившийся его признан выдающимся сыном или дочерью германского народа. Его отобрать — все равно что плюнуть на могилы всех тех, кто ранее был им награжден, после этого над фюрером будет смеяться последняя дворняга… На лайнере в тот момент находились родственники некоторых известных людей и члены дворянских Домов — маловероятно, что они дадут вас в обиду. В общем, интересная ситуация, мне уже самому любопытно, что получится. Если титул останется вам — а так оно, скорей всего и будет — то больше награждать им уже не получится. Наиболее вероятный вариант, что вам предложат отказаться от него взамен на другой равноценный титул. Но, по правде говоря, герр Нойманн, я считаю, что вы вполне его достойны.

— Спасибо на добром слове, — сказал я, а сам подумал, что если это создает какие-нибудь неудобства фюреру и Рейху — то черта с два я откажусь от титула.