А потом просто бац — и фланга нет. Чисто отрезано, нет слов, причем как… Противник вот просто взял и «вставил» свою машину аккурат между машинами Ская, прервав цепочку даже без уничтожения звена, просто перегородив путь лазерного луча корпусом своего «тарана». И место узкое — нельзя сделать шаг назад и возобновить передачу. К тому моменту, как Кирсан разобрался с этой проблемой, его цепочка перестала существовать, и весь левый фланг и вроде есть, но его уже нет. И противник прет непонятно откуда, он что, телепортирует свои танки, что ли⁈ Откуда он вообще там взялся, если все поле по центру Кирсан просматривает и простреливает⁈

Попытка контратаки главными силами на коммодуль противника не удалась. Верней, удалась, только коммодуля там не оказалось, а остатки армии Ская растаяли под перекрестным огнем. Разменивался он как мог, и даже где-то в плюс местами, но в конце противник вышел на огневую позицию, где его не брали «часовые» Ская, и что толку, что цепочку с «часовыми» он сберег путем нечеловеческих усилий⁈

Самое обидное — что противник вообще не потел. Он давил массой, не считаясь с потерями, но их, потерь, было мало, потому что каждый раз при наступлении противника расклады были в его пользу по той или иной причине.

Скай вытер вспотевший лоб. Он-то думал сыграть на контроле, навязав противнику бой в нескольких местах сразу, а получилось, что оппонент его полностью прочитал и переиграл. Ну Эвада, конечно, говорил, что стать «номером один» будет нереально сложно, но теперь Кирсан наглядно понял: до сего момента его понимание «нереальной сложности» было, мягко говоря, слишком оптимистичным.

— Пассивно играешь, — сказал Ганца, когда они выбрались из кабинок, — хотя ты заранее знал, что противник сильнее. В итоге ты не воспользовался своим сильнейшим козырем и дал мне без помех все сделать так, как я хотел. А ситуации, когда отличный контроль не поможет, случаются — вот как сейчас. Пересмотри бой с моей точки зрения — особенно седьмую минуту.

— Блин, как ты вообще поле-то пересек? У тебя что, «тараны»-невидимки⁈

— По оврагу. Но ты не разведывал и не нашел вход в него на своем правом фланге, он там чуть дальше, перед тем местом, где ты думал меня в горловине принимать. А я специально дал тебе подбить несколько моих машин, отступая по полю, хотя мог бы спрятать их в канаву. Но я не спрятал — и ты сделал закономерный вывод, что мне негде было их прятать, значит, скрытного прохода через поле нет… А он был. Вообще совет: играй агрессивно, если не знаешь, что делать. Есть шанс спутать противнику планы. Это, как бы, не совсем спорт, тут имеет значение не только победа или поражение, но и счет. Если ты победил, не имея резервов, чтобы воспользоваться своей победой — то получается, что ты не победил. Не всегда бывает так, что на поле только ты и легат противника. Победа огромной ценой не всегда победа и поражение, в котором ты дорого разменялся — не всегда поражение. Эти моменты актуальны для пятой лиги, но начинай готовиться к ней уже сейчас. А еще спроси своего куратора, чтобы он дал тебе доступ к записям реальных боев в пятой лиге.

Кирсан так и сделал, хотя лучше бы не делал. То есть, все равно пришлось бы, вероятно, но…

«Реальные бои» пятой лиги оказались ничем иным, как записями реальных боев. И хотя несколько схематическое графическое представление частично скрадывало драматизм записанных событий, Кирсан совершенно отчетливо понял, что смотрит на самую настоящую войну.

И там уже не было правил, не было двух одинаковых условий. Легаты, чьи записи он смотрел, выполняли самые разные задачи — оборона, наступление, прикрытие, разведка — в самых разных условиях и с совершенно разными финалами. Буквально в третьей записи легат, исчерпавший свои ресурсы, выполз последним замаскированным танком сбоку на линию наступающего противника, сжег несколько чужих машин, а затем прополз еще чуть дальше и взорвался, расшвыряв ударной волной фигурки противников и части пары боевых машин.

Запись закончилась.

Кирсан отмотал назад, поставил на паузу и осмотрел поле, но не нашел коммодуля. Поискал еще раз, снова не нашел, а затем мурашки побежали у него по спине, когда он обнаружил, что последний необычного вида танк и был командным модулем.