— Не получится. Понимаешь, разделение на «сильных» и «слабых» идет не по фактической силе армии. Сильные — это, например, мы. У нас есть амбиции, мы намереваемся править галактикой, построив галактическое общество по своему разумению того, как должно быть устроено содружество высокоразвитых цивилизаций. Именно готовность проводить свою линию и стать лидером определяет нас в категорию «сильных». А вот эти бегемотики, как ты их назвал, не имеют таких амбиций. Они просто живут своей жизнью и не пытаются никому дорогу перейти. Таким образом, если две равные цивилизации имеют амбиции и соперничают — они «сильные», и потому могут воевать между собой, собирать собственные альянсы и бороться всеми возможными способами. Не переходя за грань варварства, само собой. Как только кто-то понимает, что ему не по плечу соперничать с сильными — он капитулирует и автоматически переходит в разряд «слабых».

— Удобно, чтобы прекратить проигранную войну и получить передышку.

— М-м-м… ты не понял. Не существует никаких списков «сильных» и «слабых». Давай на примере. Коты и мыши воюют за астероид с ценными ресурсами. И те, и другие считают, что астероид должен принадлежать им. Предположим, коты проиграли — значит, астероид достается мышам. Если на этом конфликт исчерпан — стороны начинают зализывать раны и готовиться к будущей борьбе. Они все еще «сильные», то есть имеющие амбиции и волю к борьбе. Если же мыши решат «дожать» котов — сделать это будет очень трудно в силу ряда правил войны. Например, бомбить родную планету котов нельзя, и коты могут спокойно строить новый флот. Но если превосходство мышей подавляющее и коты понимают, что им не победить — они просят помощи и тем самым переходят в разряд «слабых». Приходим, предположим, мы и жестоко наказываем мышей за агрессию против слабых. При этом мыши получают болезненный урок, но все еще остаются «сильными», а коты становятся нашими вассалами, так сказать. Термин неточный, потому что вассал не обязан платить патрону налог или помогать в войнах. Однако вассал теряет свою политическую самостоятельность и обязан содействовать патрону в меру своих сил. Например, все, что знают наши вассалы, знаем и мы, их глаза — наши глаза. Ну и престиж и авторитет сильных измеряются в том числе количеством вассалов. Чем большему количеству обитателей галактики ты помог и чем более сложные проблемы можешь решать — тем выше твой авторитет в глазах всех остальных. И тем охотнее с тобой вступят в союз и тем меньше будет желающих оспорить твое превосходство, и так далее.

— Хм… А если я, предположим, позову на помощь, прикинувшись слабым, но вскоре перестану быть примерным вассалом и снова решу стать «сильным» и устроить с кем-то войну?

— Ты можешь обмануть галактическое сообщество только один раз, а во второй тебе больше никто не придет на помощь. Твою планету оккупируют, уничтожат всю инфраструктуру, сожгут все библиотеки. Добро пожаловать обратно в десятый век, и в следующий раз ты сможешь снова попытать счастья в борьбе за галактическое господство только через несколько тысяч лет. В общем, сильные — это те, которые готовы сами за себя постоять. Которые борются за власть и авторитет. Ключевой элемент — воля к борьбе и противостоянию. Они могут вступать в союзы с другими такими же, если своих сил мало, и сообща отстаивать общие интересы. А если ты хочешь просто спокойно себе жить — тогда ты будешь спокойно жить и вряд ли кто-то тебя тронет, потому что в галактике масса сильных, которые ухватятся за любую возможность приумножить свой престиж и расширить сферу влияния. Недостаток один: отсутствие возможности влиять на происходящее в галактике. Но некоторым это просто не нужно.

— Хм… А в чем тогда смысл войны для средних цивилизаций, если победить нельзя? — спросил Кирсан.

— Это почему нельзя?

— По твоим словам, как только я начинаю побеждать, прибегают балларанцы и наказывают меня за агрессию против слабого, как это ты описал в случае с мышами и котами.

— Нет, не так. Если мыши победили в войне за астероид — астероид их. Все, конец эпизода. Проблемы начнутся, если мыши развяжут новую войну против того, кто уже проиграл и отступил. Причем не обязательно источником проблем будем мы: на них ополчатся все их соседи. Война как метод решения спора — это одно. Война без причины — совсем другое. Никто не потерпит по соседству варваров.

— А разве закрепить победу для того, чтобы больше не воевать — не причина?

— Если ты хочешь «закрепить победу, чтобы больше не воевать», путем уничтожения противника — тебя уничтожат твои ближайшие соседи. Как раз для того, чтобы раз и навсегда обезопасить себя от варвара.

— Охренеть… То есть, в случае с второй мировой нельзя было доходить до Берлина и цеплять флаг на рейхстаг, потому что это варварство?

Эвада покачал головой:

— Как раз стоило, потому что это и есть избавление от варварского врага в виде нацистов. А если война шла по правилам цивилизованного мира — о каком закреплении победы речь?

— Ну хорошо, вот смотри. Я открыл астероид. Он мой. Но это оспаривает противник и начинает войну…