На второй день занялись гранатомётами. Свой единственный они потеряли во время бегства от чёрных тварей. Теперь осваивали русский. Он почти не отличался конструкцией, да и заряжался точно так же. Вот только фугасных гранат к нему не оказалось, только те, которые пробивают толстую броню. Впрочем, среди противников попадутся бронированные твари, тогда это будет очень кстати. Кроме них нашлись и ещё странного вида трубы, которые оказались гранатомётом одноразового действия, даже не гранатомётом, а огнемётом. Русские офицеры назвали их словом «Шмель». Каждый по одному разу выстрелил из такой ручной пушки. В месте попадания вспухало облако огня и дыма, после которого не осталось бы ничего живого. Как объяснили инструкторы, такая штука отлично подходит для выбивания врагов из помещения. После попадания они просто зажарятся, а само помещение вполне может сложиться, как карточный домик.

Много хлопот доставил Эмбер. Учёный старательно отмахивался от оружия, продолжая твердить, что ненавидит войну и орудия убийства. Но полковник всё смог его убедить, что пацифист — это прекрасно, но мёртвый пацифист не принесёт никакой пользы человечеству, каким бы хорошим учёным он не был. В итоге, ему отдали дробовик Бутча, к которому общими усилиями насобирали около двух сотен патронов. С этим дробовиком он сейчас и тренировался, старательно подавляя свои принципы.

Кроме оружия, следовало освоить ещё и технику. Для путешествия ими были выбраны два бронированных монстра. Один на колёсах, в котором из маленькой башни торчал ствол пулемёта чудовищного калибра, второй имел гусеницы, а в башне стояла автоматическая пушка, калибром двадцать миллиметров. Собственно, для управления такой техникой требовались два человека, водитель и стрелок. В качестве водителя предложил себя сам Харли, а стрелком смог стать Бутч, который быстро освоил управление, как пушкой, так и пулемётом.

Все эти приготовления, пусть и очень увлекательные сами по себе, отнимали время. Неумолимо приближался день, когда Провал сменит точку выхода. И пусть полёт займёт от силы пару дней, это сильно нервировало.

Но и ускорить подготовку было нельзя, дело в том, что пилот имелся только один, пусть и очень способный. Им сильно повезло, что майор Прохоров был в прошлом пилотом именно военно-транспортной авиации. Но, при всех его талантах, он был один, а огромный самолёт требовал семерых. Сейчас он старательно гонял остальных офицеров (а чуть позже угнал с собой и полковника), стараясь вбить им в головы хоть что-то из необходимой информации. Как он сам говорил, мог бы справиться сам, но для этого нужны сразу семь рук. Вот они и будут его руками.

При этом следовало подготовить взлётную полосу. Выпавший снег испортил условия взлёта, но эту проблему решили. Вместо того, чтобы сгребать снег бульдозером, ему просто не дали насыпать. Для уборки использовалось оригинальное устройство. Оно напоминало трактор с прикреплённый к нему соплом от реактивного самолёта. Струя пламени просто растапливала снег и высушивала покрытие, оставляя за собой идеальную чистоту.

Когда настал час отлёта, все они прибыли на аэродром. Техника, загруженная оружием, припасами горючим, стояла уже внутри, Прохоров сам об этом позаботился днём ранее, оставалось только посадить экипаж и взлететь.

Майлз замер с самого входа, стараясь окинуть взглядом летающего монстра. Он так и не привык к достижениям прогресса. Повозка без лошади укладывалась у него в голове, укладывался и корабль, даже тот самолёт, на котором они однажды летали, он принял. Но теперь перед ним стола штука размером с дворец, чудовищного объёма и не менее чудовищного веса. И это должно полететь? А самым страшным было то, что он сам, маленький беззащитный человечек, должен был сидеть внутри.

— Дай мне силы, Иисус, — пробормотал он после долгого раздумья. — Я уже слишком стар, чтобы понять и принять такое.

После этого он глубоко вдохнул, выдохнул и, закинув винтовку на плечо, отправился по широкому пандусу в недра самолёта. Видимо, Иисус, пожалев старика, придал ему сил и бодрости.

В отличие от него, русские офицеры ощутимо нервничали, видимо, взлететь на такой махине было делом непростым. А их всего четверо, при этом трое никогда не управляли ничем подобным, а один ещё и плохо знает язык.

Когда все оказались внутри, сели на подготовленные места, а двери закрылись, установилась тишина. Потом раздался рокот моторов, в иллюминатор видно было, как завертелись четыре винта, по два с каждой стороны. Потом вся необъятная конструкция тронулась с места.

— Мы уже летим? — спросил Майлз, не открывая глаз.

— Почти, — успокоил его Бутч, — подожди немного.

Наконец, самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту. Все облегчённо выдохнули. Можно было расслабиться хотя бы на время. Следующий повод для беспокойства будет в момент посадки. А до неё ещё несколько часов.

— Надеюсь, в этот раз нам не придётся прыгать? — спросил Джей у подошедшего полковника.