— Ничего нельзя исключать, — он пожал плечами. — Парашюты у нас есть, более того, сможет скинуть часть имущества. При желании, с парашютом можно сбросить и технику, но для подготовки этого у нас не хватит ни рук, ни знаний.

Присев рядом с остальными, он добавил:

— Полёт займёт восемь с половиной часов, ещё полчаса накинем на посадку. Вполне хватит, чтобы поспать. Очень надеюсь, что взлётно-посадочная полоса окажется чистой.

— А может быть иначе? — испуганно спросил Бутч.

— Может, ещё как может, я был там давно, когда ещё даже базу не построили. Туда мог проникнуть кто-то, попытаться выгнать самолёт, или просто оставить на ней пару грузовиков, нагруженных бетонными блоками. Тогда нам придётся искать альтернативу, я знаю ещё пару мест, но не факт, что там всё в порядке.

Бутч, тяжело вздохнув, мысленно прочитал молитву и закрыл глаза. Он уже привык к подобному риску, а потому позволил себе расслабиться, тем более, что теперь от него точно ничего не зависело. Минут через десять он уже крепко спал.

Полёт занял больше времени, чем планировалось. Пилот объяснил это необходимостью маневрирования. Улетали она перед закатом, а к побережью Калифорнии приблизились к рассвету. Попутно полковник рассказывал что-то о часовых поясах, о том, что при полёте с запада на восток время идёт медленнее, но Бутч ничего толком не понял.

Но, прежде, стали заходить на посадку, случилось нечто странное. Полковника снова вызвали в кабину пилотов. Как сообщили по радиосвязи, на пути возник чёрный вихрь необычной формы и размера. Те вихри, что им встречались до этого, были высотой не больше пятисот-шестисот футов, этот же был настолько велик, что не позволял перелететь его даже на самолёте.

Пилоты говорили по общей связи, которую забыли отключить. Пассажиры невольно слышали всё, включая перевод на английский. И это не добавляло им спокойствия.

— Чем нам это грозит?

— Вихри — области с изменённым пространством, там меняется время, скорость, расстояния, некоторые предметы исчезают, часы останавливаются, иногда начинают идти в обратную сторону. Все эти эффекты непостоянны.

— Сможем обогнуть?

— Нет, он разросся слишком быстро, я не успеваю.

— Попробуй.

— Пытаюсь.

Но у них ничего не получилось, самолёт погрузился во тьму, погасли все огни освещения, внутри стало твориться что-то странное. Бутч достал фонарик, который, как ни странно включился. Лучше бы он этого не делал. Стены пошли волнами, техника, что стояла закреплённая в центре грузового отсека, сминалась в комок и тут же распрямлялась. Рука, в которой он держал фонарик, стала изгибаться, а сам фонарик раздувался в шар и становился короче. Через весь самолёт пролетали какие-то странные зелёные огоньки, напоминающие солнечных зайчиков. Чуть позже всё стало возвращаться к прежней картинке, фонарик замигал и погас, а шум винтов за бортом прекратился.

Следом вернулся свет снаружи, а под потолком замигали какие-то лампочки. В кабине раздавалась ругань на двух языках. Если Бутч всё правильно понял, то главная проблема сейчас в том, что двигатели заглохли, а без них самолёт не сможет продолжать полёт. Все уже стали поглядывать в сторону сложенных неподалёку парашютов.

Ругань прекратилась только через четверть часа, в течение которых самолёт медленно, но верно приближался к земле. Огромная высота, на которой они летели, сослужила добрую службу, они просто не успели упасть. Сначала в отсеке загорелся свет, потом начали оживать двигатели. Потом раздался торжествующий рёв в кабине.

— Заходим на посадку, — сказал по-английски пилот.

Все облегчённо вздохнули, Майлз, что сидел, вцепившись в подлокотники, разжал руки и вынул из-за пазухи фляжку. Отхлебнув глоток, он окончательно ожил, на щеках появился румянец, а обвисшие усы снова стали смотреть в стороны.

Но победа была ещё далеко. Самолёт долго кружил над аэропортом. Не так просто было сесть без помощи с земли. А потом и вовсе открылось страшное. Два гражданских самолёта, непонятно кем вытащенные на полосу, почти целиком перекрыли место посадки.

— Я смогу сесть, — уверенно заявил пилот. — Вот только взлететь потом мы не сможем, самолёту конец.

— Это неважно, — стал его уверять полковник. — Нам и не нужно взлетать, нам нужно только сесть в целости, а там добраться до Провала.

— Я не уверен…

— В чём?

— В том, что портал действует. Допускаю, что время сместилось.

— Что ты несёшь?

— Ни один прибор, показывающий реальное время, не работает. Ты знаешь, сколько мы пробыли в вихре?

— Твою мать!

— Не могу сказать ничего, кроме того, что надо готовиться к худшему.

— Всем пристегнуться, — судя по голосу, команду отдал Адашев. — А ещё пригните головы.