— Нет, — Асмодей шутливо закатил глаза. — Все дело в женщине. Хотя ты прав — это и есть самая большая проблема с сотворения мира.

— О-о! — Люц оживился и, приняв бокал из рук Асмодея, уже более заинтересованно спросил: — И что же за проблемы у этой демоницы, что понадобилась моя помощь? Насколько я помню, ты никогда не просил меня за женщину, Моди.

— Не называй меня так! — рассмеялся Асмодей, но тут же посерьезнел. — Это не демоница, Люц…

— И-и?… — Люцифер отпил из бокала и довольно зажмурился. — М-м… Что за прелесть это старое вино из Адского виноградника…

— Она смертная.

— Ты спустился на землю и трахнул смертную женщину? — скорее утверждая, чем интересуясь, произнес Люц. — Как интересно…

— Нет… Я еще не спал с ней… И она здесь, Люц. — ответил Асмодей и открыто вглянул на своего повелителя. — В Аду.

— Что??? — Люцифер изумленно уставился на друга. — Ты шутишь? Я жажду услышать все, от начала до конца. Немедленно!

Люцифер очень долго смеялся своим раскатистым, волнующим смехом, и когда, наконец, его веселье закончилось, он похлопал Асмодея по плечу и сказал:

— Моди, делай что хочешь. Я позволяю тебе. В конце концов, мы — демоны, и творить всякие гнусности — наша самая главная задача. Приводи ее на праздники, я с удовольствием посмотрю на бедную девочку. Как она перенесла путешествие сюда?

— С трудом. — буркнул Асмодей. — Эти существа невероятно слабы.

— Такое встречается мне в первый раз, чтобы Древние связывались с женщинами…хотя… — Люц задумался а потом процитировал: — "Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал господь: не вечно духу моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди"

— Это ведь о ангелах. — Асмодей недоуменно посмотрел на своего повелителя и тот воздев руки, воскликнул:

— А кем был ты, чертова задница?!

— Это было так давно, что я даже не помню тех дней.

— Вот и не стоит ворошить прошлое, — усмехнулся Люц. — Так как, она красавица, твоя смертная женщина?

Легкие, почти неслышные шаги раздались из темного, каменного коридора, и Люцифер поинтересовался:

— Ты ждешь кого-то?

— Нет, — Асмодей тоже посмотрел в темноту.

— Это я, Люц! — из нее показалась большая фигура Астарота. — Решил навестить своего друга, а тут ты! Приятная встреча мой господин.

— Астарот! Мой верный герцог! Ты подкрадываешься, как пустынный дух! — воскликнул Люцифер, приветливо и ласково глядя на приближающегося демона. — Я тоже рад видеть тебя.

— Я слышал ваш разговор о женщине… — загадочно протянул Астарот и налил себе вина. — Мне есть что добавить. Только я думаю, что ее хозяину это не понравится.

Асмодей нахмурился. Что он затеял? Его кулаки сжались, а глаза налились кровью — ну нет, этот проклятый демон не будет лезть в его личную жизнь и тянуть свои лапы к его собственности!

— О моей женщине, — угрюмо произнес он, сверля его взглядом. — Чувствуешь разницу? Она принадлежит мне и это не изменится.

— Я смотрю на это иначе… — Астарот широко улыбнулся ему, но его красные глаза были серьезными. — Возможно, мы поступим по-другому? У меня есть интересное предложение…

— Я принес ее сюда! Она моя! — взревел Асмодей, начиная догадываться, что затеял его друг. — Не приближайся к ней!

— Но если бы не мое зеркало, ты бы никогда не получил ее, — парировал Астарот и их взгляды скрестились как клинки.

— О-о-о! — Люцифер изумленно и радостно рассматривал споривших демонов, ему всегда нравилось участвовать в любовных интригах. — Как интересно! Моди, я помню, ты говорил, что хочешь другую женщину? Так отдай эту Астароту, зачем устраивать распри? Разве на земле недостаток смертных женщин? Появился какой-то дефецит? Я что-то пропустил, сидя на своем троне?

— Она — моя! Я не собираюсь раздавать свои вещи всем подряд! Пусть спускается на землю и берет себе кого хочет! — прорычал Асмодей. Он совершенно не понимал, что делает, но ему было все равно. Возможно, это был собственнический инстинкт?

— М-м… — Люц обхватил подбородок длинными пальцами, на которых сияли кольца с драгоценными камнями, удивительной огранки. — Я решу эту проблему по-другому и вам придется подчинится моей воле.

Вот черт! Асмодей с яростью посмотрел на Астарота, но тот одними губами прошептал:

— О, Моди, извини!

Еще минута, и Асмодей бы заревел как разъяренный бык, но Люц поднял руку и сказал:

— Остынь! А ты, Асти, не дразни его!

Астарот нахмурился, но промолчал, что вызвало улыбку у Асмодея. Асти!