Слёзы собираются в моих глазах, внутри закипает ярость и обида: то есть вот так он обо мне думает? Что в минуту слабости я готова броситься на любого, кто может меня защитить? Что мои чувства — лишь секундный порыв, который рассеется, как только наступит новый день?

— Знаешь, что, Брендон? — с обидой спихиваю его с себя, желая оказаться в этот миг, как можно дальше от этой комнаты, этого мужчины и, вообще, этого мира. — Ничего ты не понимаешь, совершенно.

Встаю, не обращая внимание на головокружение и дрожь в коленях, вылетаю из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью, не отреагировав на оклик, раздавшийся за спиной.

Меня раздирают на части противоречивые чувства: я удивлена, что сумела сделать первый шаг и расстроена, что меня отвергли, не осознавая, как сложно мне было решиться продемонстрировать своё желание. Он даже не спросил меня, просто сам для себя все решил и остановился, уверенный, что поступает правильно. Я злюсь, слёзы стекают по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, бегу вперёд, не разбирая дороги, хочется укрыться где-нибудь, чтобы никто не видел моего унижения. Оказывается, очень больно, когда твои искренние чувства отвергают, принимая их за лживые и мимолетные. Падаю на жесткую скамейку в беседке сада и закрываю лицо ладонями.

Только спустя полчаса удаётся кое-как успокоиться, выплеснув наружу все переживания предыдущего дня. Слабость не покидает меня, пульс стучит в висках, шум в голове нарастает. Нужно осторожно вернуться в свою комнату, принять душ и поспать, я вся пропитана запахом Брендона, не хочу, не могу его сейчас ощущать.

* * *

— Кто там, Рхона? — дрожащий голос Ави выдает страх.

Я снова в прошлом. Стою в тёмном, слабо освещенном коридоре, вместе с ведьмами, которые смотрят на деревянную входную дверь, закрытую на толстый засов.

— Авалина, ты почему босиком? — строго спрашивает Рхона, — Надень что-нибудь на ноги и не волнуйся, должно быть, это просто путники, сбившиеся с дороги.

Громкий стук, сотрясающий деревянную дверь, снова раздаётся в звенящей тишине.

— Кто? — громко спрашивает Рхона твердым голосом.

— Ведьма, откройте, прошу. Мой сын истекает кровью, — раздаётся из-за двери низкий мужской голос.

Ави умоляюще качает головой, в её глазах застыл ужас, Рхона же в замешательстве, вижу смесь жалости и нерешительности, что мелькает в её взгляде, наконец, сделав мучительный выбор, она громко отвечает:

— Ты ошибся путник, здесь нет ведьм, только я и моя племянница.

— Рхона, пожалуйста, — раздаётся второй мужской голос. — Это Говард Шоу, мы встречались раньше, ты оказывала помощь членам моей стаи, пострадавшим от пожара, устроенного карателями.

— Я не знаю никакого Говарда Шоу, — кричит Рхона, всё же сделав пару шагов к двери.

— Помощь нужна альфе стаи Вудворд, его сын был сильно ранен кинжалом с ядом, когда спасал дочь ведьмы от костра, — продолжает настаивать второй голос, в нём появляются нотки отчаяния.

— Рхона, я прошу вас, мой сын умрёт, я не вынесу этого. Мы боремся с инквизицией, как можем, но нас слишком мало, чтобы одержать победу, — умоляет вновь первый голос.

Рхона на несколько секунд застывает, будто окаменелая, её глаза закрыты, кажется, что женщина даже не дышит, потом решительно начинает отодвигать засов.

— Рхона, нет! — кричит Ави, стараясь остановить её.

— Авалина, мне было видение, — выдыхает ведьма.

Ави бледнеет, но отступает на пару шагов назад, оставляя попыки помешать открыть дверь.

— Быстрее, проходите, — решительно говорит Рхона, распахивая дверь.

Наблюдаю, как двое мужчин заносят белого, словно мел, подростка лет семнадцати, вглядываюсь в черты лица, кажущиеся мне, отчего-то, смутно знакомыми: его губы синие и выглядят пересохшими, лицо обескровлено, под глазами залегли тёмные, почти чёрные тени. Прохожу вслед за мужчинами в знакомую комнату, несколько кроватей, в прошлый раз занавешенных балдахинами, теперь пусты, как пуста и аккуратно застелена кровать миссис Хэйд. Похоже, что с прошлых событий прошло какое-то время, но промежуток недолгий, у Ави по-прежнему большой живот.

— Сюда, укладывайте его, — командует Рхона, в то время как Авалина молча наблюдает за манипуляциями мужчин.

Рхона склоняется над парнем, рассматривая несколько глубоких рваных ран на его боку, мужчины же, почтительно поклонившись, отходят в сторону и молча следят за её действиями, не отвлекая ведьму. Только теперь отрываюсь от рассматривания подростка и обращаю своё внимание на оборотней, принесших его сюда. Вскрикиваю от неожиданности и тут же прикрываю рот рукой, в надежде, что никто из присутствующих не заметил моих эмоций, вырвавшихся наружу. Но нет, все тихо продолжают совершать свои действия, будто не произошло ничего необычного. А я едва справляюсь с шоком, снова смотря мужчин: прямо передо мной стоят Марк и Брендон собственной персоной.