— Вот же сука, — не выдержала первой Маруся и даже кулаком потрясла известно кому, — а ведь она и на работу не идет потому, что с ребенком якобы сидит и Игорешку загонит сейчас так, что ничего от мужика не останется. Нет, ну сколько он такой темп выдержать сможет, если вчера на стройке чуть не уснул и его бревном чуть не придавило? Всё-таки, думаю, надо все же поговорить с девчонкой, да и с ним тоже, — заволновалась она суетливо.

Впрочем, идея не сработала абсолютно.

— Мое дело, как хотим, так и живем, — набычился парень, глядя исподлобья.

— Мы не лезем к вам, а вы не мешаете нам, — ехидно обозначила Ольга, покачивая спящего Дениску и гордо повернувшись спиной, отправилась восвояси.

Вот и получилось, что толку от Игоря стало мало, а кормить их с Ольгой приходилось ежедневно. Некоторое время компания еще злилась на молодых людей, а потом все же махнула рукой, только вот общение теперь уже по своей инициативе ограничили, да на посиделки вечерние звать перестали.

Начало следующего сезона ознаменовалось переездом Алексея и Софьи в свой маленький, по сравнению с остальными, домик и началом стройки дома для Маруси с Семенычем. Неизвестно как тот уговорил женщину, но сойтись она хоть и с опаской, но согласилась.

Неприкаянными и одинокими остались только Марк — отчего то в зазнобе он разочаровался, ну или она сама его не подпускала, да всегда мрачный и нелюдимый Егорыч. Иногда подругам казалось, что на Марго мужчина смотрит иначе чем на остальных, но ни поползновения в сторону тетки, ни ответного интереса с другой стороны они не заметили, а потому ручаться, за то, что те смогут стать парой, не могли.

Андрей же, как ни странно, все чаще стал пропадать у женщин — аборигенок, помогая тем понемногу и Римме, что имела девочек близняшек особенно. Там в принципе, учитывая, что интерес взаимный все ясно было, а потому строительство дома для них планировалось также, хоть и чуть позже.

Изменилось все в жизни поселенцев обычным, ничем не примечательным утром очень внезапно.

Отчего за завтраком вспомнилась сбежавшая Катерина не смог объяснить никто, а вот о том, что не мешало бы найти кочевников, да проверить все ли нормально с девчонкой, разговор зашел серьезный.

Алексей****

В принципе, отношение к Катерине у меня было двоякое. С одной стороны, я помнил продрогшую, несчастную, трясущуюся от страха девчонку, что доверчиво нырнула ко мне в машину, в первую ночь после попадания в этот мир, а потом посапывала, вцепившись в недовольно сверкавшего глазами, но терпевшего «все эти нежности» Грея. А вот, с другой стороны, предлагавшая бросить всех «слабаков» и жить отдельно, только вдвоем, больше похожая на злобную валькирию дамочка, раздражала меня безмерно.

Что значит бросить? Понятно же, что наши же женщины, какими бы хозяйственными и умными не были, но без мужской поддержки не факт, что выживут. Хотя… я бросил оценивающий взгляд на помолодевших, подтянувшихся девушек лет двадцати пяти, что суетились по хозяйству и ухмыльнулся невольно. Нет, женщинами их теперь даже язык не поворачивается назвать, а фору в выживании они и нам, большим и сильным мужчинам дадут — вон ведь за год какое хозяйство развернуть успели, но не о том же разговор то.

И все-таки, чем девчонка думает, что у нее в голове? Вот как так можно взять и бросить тех, кто надеется на помощь и верит в тебя? Да и выживать вместе легче, чем по одиночеству. Эх, молодая еще Екатерина, не понимает ничего в жизни.

Я снова задумался, размышляя над мотивами и поступками сбежавшей дурехи, что даже появление нечёсаного Витюши пропустил. А тот, кстати, в разговор уже влезть успел и даже мнение свое высказал. Заинтересовавшись, я даже прислушиваться начал и тут же озверел в мгновение ока. Оказалось, что этот ушлепок не просто похвалил помолодевшую и похорошевшую Софью, но видимо и остатки мозгов растерял, раз еще и услуги сексуального характера предложить ей додумался.

— А чего, ты пусть и старуха, но ничего так выглядишь сейчас. Обращайся, я добрый, а ты хоть мужика нормального попробуешь, — заявил этот смертник и даже бедрами, что видимо половой акт означало подергал.

В общем, что случилось дальше я и сам не понял. Помню лишь дикое желание придушить мерзавца или спалить к чертовой матери, а потому, рванувший из рук огонь я в первое мгновение даже и не принял всерьёз — просто смотрел с изумлением на руки, горящие по локоть, да приличную яму, что у ног трясущегося балбеса образовалась.

В себя мы пришли, кстати, не скоро. Особенно поразило то, что даже выплеснутая на меня Софьей вода огонь не потушила, а главное, что и боли я даже не ощутил и ран так и не увидел, а пропало это чудо лишь после того как женщина моя за талию меня сзади обхватила да слова ласковые зашептала.