— Нет, торопился и не успел подсушить, — растеряно повинился он, отдышавшись, а лицо Софьи даже порозовело от радости.

— Выгребай, — скомандовала она и, порывшись в кармане, выудила обычный, одноразовый полиэтиленовый пакетик.

В общем, с этого момента сбор материала на посадку и начался, а женщины с ярым фанатизмом средневековых инквизиторов тащили все, что только в ручки их загребущие попадало.

Оказалось, что в дверце автобуса, со стороны водителя, засунуто около десятка колосков пшеницы — для красоты, как пояснил покрасневший от вопросов Егорыч, а у Алексея полный прицеп деревенской всячины в виде стареньких инструментов и не менее древней кухонной утвари.

— О, смотри, тут почти пол мешка овса и гороха упаковка, — повизгивая от восторга, со страстью влюбленного носорога, посматривала на Алексея счастливая Маруся.

— Ага, а еще какие — то смеси для кур и даже почти полный мешок сахара, — вторила ей, не отвлекаясь от упавшего наголову богатства Софья. — О, смотри, мешок серой муки — вроде нормальной и с десяток упаковок соли крупного помола в старой бумажной упаковке, и картошки немного….

Софья с Марусей даже прослезились от умиления, разбирая добро накрытое стареньким, местами сильно потертым, пыльным тентом, и охая при очередной, важной с их точки зрения находке. А еще нашелся к всеобщей радости мешок с как попало поломанными, темными сухарями.

— А это то откуда? — Любопытный Семеныч, засунувший нос в самую глубь прицепа покрутил в руках большой ржавый гвоздь и бросил его в ящик, где таких же ржавых, но разного размера железок было много. — О, так тут еще и кастрюля дырявая, и таз с отбитой эмалью валяются — ты чего, помойку местную ограбил, что ли? — Пошутил он неудачно.

Алексей Николаевич, явно стадясь, только покраснел растеряно.

— Да нет, — пожал он плечами раздраженно и как можно спокойнее, — у меня тесть, отец покойной жены помер недавно, вот я дом то с участком и продал — его новые хозяева под снос запланировали, а куда добро годами нажитое девать, и не придумал. Думал вот инструмент себе оставить, да по мелочи чего, а остальное на свалку, что за просекой свалить планировал.

Алексей еще потоптался неуверенно, а потом вернулся к машине и, открыв заднюю дверь уазика, выпустил больше похожую на монстра, огромную серую собаку.

— Вот. Это Грэг, его Игнат Федорович, царствие ему небесное, года три назад еще слепым щенком подобрал, а он вон, вымахал как теленок хороший. В общем, я бросать не стал, так, что он со мной, — добавил мужчина решительно, — а еще кошка там с котятами и курица в клетке на яйцах сидит, но их я доставать точно не буду — потеряются еще.

Вся маленькая компания, так и продолжавшая обследовать содержимое прицепа, даже замерла от шока.

— Ну, ты и… даешь, в общем, — махнул рукой от нехватки слов Семеныч, и головой покачал непонятно — то ли одобрительно, то ли осуждающе.

— А он, это… не съест нас, случайно? — Пятясь потихоньку, озвучил опасения Роман, задвинувший охнувшую Светлану за спину.

Кажется, насмешил парень не только Алексея. Пес фыркнул, помотал лобастой, мощной головой, понюхал воздух вверху, а потом спокойно обошёл замерших в нелепых позах людей и потеряв интерес засеменил в сторону.

Алексей Николаевич только улыбнулся натянуто, — это он знакомится с вами, а вообще Грэг добрый очень, — натянуто с извиняющими нотками сообщил он, — вы вон хоть у Катерины спросите — она, когда в тумане забрела к нам, то так, на собаке практически и спала. Своих-то он кусать точно не будет, но зато в случае опасности охрана из него знатная.

Люди расслабившиеся после того как пес скрылся в кустах лишь вздохнули с облегчением.

— А прокормим? — Выразил вдруг сомнение Семеныч, но тут раздался писк, и изумленная компания уставилась на вынырнувшего из травы довольного пса с мелким зверьков в зубах.

Первая, от зрелища завтракающего пса, очнулась Софья.

— Ладно, этот вопрос отпал — уже хорошо, — кивнула она довольно, — но собачки и кошечки это замечательно, а я вот не поняла — чего ты тут про кур говорил? — Уточнила она и даже лапки потерла в предвкушении.

6.

Ожидание далось компании нелегко. Особенно напрягали скандалы с молодежью, выяснившей наконец-то, что забирать их из этой передряги никто не собирается, а запас еды в сумках не бесконечен. Тут же начались крики, когда Николай Петрович, еще вчера с аппетитом уплетающий чужой шашлык, сегодня потрошить свой походный рюкзак отказался наотрез.

— Вы сами мясо предлагали — я не просил, — фыркнул он высокомерно и, делить вареные яйца, как и имеющиеся бутерброды не стал.