Еще одно заклинание, и напавших на нас бандитов накрыло нечто странное, пугающее. Такое, что заставляло действительно уверовать в то, что генерал Ника… талантлив. Хотя, наверное, это как-то по-другому называется. В общем, накрыло ребят какой-то гадостью. Ядовито-зеленой и зловонной.

— Воняет! — верещал косой. — Воняет страшно!

Я была с ним полностью согласна. Действительно воняло. Настолько, что душок, напомнивший мне запах стухших кальмаров недельной давности, добрался и до нас, хотя мы, так сказать, были вне линии огня.

— Нужно связать их. Пара минут, и они не смогут двигаться, — сообщил Ника, а я заметно занервничала.

— То есть как? Это что? Какой-то парализующий газ был, да? Яд?

— Заклинание.

— А мы? Я тоже вдохнула… Боги… Все? Мы умрем?

Уровень паники у меня, как и у всякой женщины, был максимальный, себя я не сдерживала, а вот Ника, похоже, очень даже веселился.

— Да успокойся ты, трусишка…

И вот он смело подошел к поверженным врагам. Чуть подсветил фонариком-магией, и я поняла, что все… Вот он — апогей сегодняшней ночи. Товарищи лже-мушкетеры были недвижимы. Это было вполне логично, если учесть, что к земле их приклеивала зеленовато-бурая слизь, похожая на сопли. Кое-где чудодейственная жижа начала покрываться стеклянной корочкой.

Вонь стояла несусветная, как и раньше, я даже поморщилась и отступила на шаг. А мой храбрый кавалер одним взмахом руки с глухим чпоканьем отпечатал недругов от грешной земли и заставил их медленно плыть. Куда? Наверное, сдаваться.

— Потрясающе! — выдохнула я.

— Я еще и не такое могу, — хмыкнул Ника. — Но согласен — запах весьма специфичный. Пойдем. Проводим тебя «с ребятами».

Наша процессия больше напоминала траурное шествие, однако это не мешало генералу весело шутить и травить военные байки. Но самое ужасное в этом всем было, что я смеялась! Мне нравилось его общество, да и вообще после такого напряженного дня было очень даже хорошо и спокойно.

Ника проводил меня почти до ворот:

— До завтра, — сказал он. — Я обязательно выясню, кто были эти негодяи. И… и с твоей проблемой… постараюсь помочь.

Интересно, как он собирается помогать? Может, ему розовое духовое ружье передать и он отстрелит зайца и заберет мои кеды? Вслух я этого не сказала, мило сделав ручкой:

— Пока-пока.

Попрощались, и я вошла в академию, где меня уже на входе ждала с распростертыми объятиями леди Визар.

— Позор! — надрывно вопияла она. — Где приличия? Где манеры? Как вы вообще осмелились находиться столько времени вдвоем с генералом?! Чем вы занимались?!

Я хмуро глянула на женщину.

— Ну как чем? Шли.

— Шли?!

— Ну да. Он провожал меня до академии. Правда, по дороге на нас напали бандиты… Но Ника всех уложил. Вернее, склеил… Но это уже неважно. Он обещал со всем разобраться…. Ну, я пойду, ладушки?

Визар беззвучно раскрыла и закрыла рот. Я прошла мимо нее, пожелала спокойной ночи. Она не стала меня задерживать.

Я надеялась, что смогу, оказавшись в комнате, поскорее заснуть, но не тут-то было. Если честно, увиденное повергло меня в очередной за вечер шок.

— Как… То есть… Это что?!

Начну с того, что в комнате стоял на треноге большой закопченный котел. В котле что-то булькало, пузырилось, варилось… Какая-то фиолетово-рыжая дрянь.

Над котлом, жизнерадостно паря, суетился заяц. Напротив него — чиичи Ники. Оба ждали чего-то. Какого-то эффекта, который явно должен был вот-вот произойти.

— О! Приперлась, дева прекрасная! А мы уже как раз почти закончили! — сообщил мне ушастый.

— В смысле?!

— В смысле — совсем скоро ты сможешь выпить это противоядие.

У меня задергался глаз.

— Ты сказал — противоядие? Я не ослышалась? А меня что, кто-то отравил?

— Влюбили. Правда, эффект достаточно длительный. Противоядие его сразу не снимет. Но зато есть шанс на исцеление через три дня. Ты благодарна? Хоть бы спасибо сказала!

Заяц хрюкнул. Чиичи запищал, явно тоже что-то мне пытаясь втолковать. Я же пыталась осознать суровую действительность бытия. Влюбили.

— Но кто?

— А этот… Как его… Пуппи!

В лапах у зайца появился огромный кованый половник на длинной ручке, которым он принялся помешивать варево.

— Но я же не влюбилась. В смысле, я ничего не ощущаю!

— Правильно. Ведь еще двенадцати часов нет… А как бомкнет, так и торкнет! Хы! Круто, да? Он твои туфельки особым заговоренным порошком посыпал. Причем все. Мы с Шейтом лишь пару часов назад обнаружили это… Этот любовный яд так и называется — «Полуночник».

— А как вы поняли, что это Пуппи?

— Он вчера чего-то все пасся возле твоей комнаты, — хмыкнул заяц. — Кстати, до полуночи осталось совсем немного. Ты как? Уже ощущаешь бабочек там? Трепыхания сердца?

Не знаю, что там с бабочками, но сердце у меня не просто трепыхалось, а билось в истерике. Меня приворожили! А у зайца есть сомнительное противоядие! Верить ему или нет?