1 Мы шли тропой, которая виласьСреди могил близ каменной ограды,И спутника спросил я в этот час:4 «О, ты, мудрец, ведущий сквозь преградыМеня из круга в круг, дай мне ответ:Могу ли я, учитель, бросить взгляды7 Внутрь тех гробниц, где крышек вовсе нет?Могу ль узнать, что в них теперь таится?»«Гробницы те, – ответствовал поэт, —10 Должны своими крышками закрыться,Когда сюда их души прилетят,Чтоб в образе земном опять явиться:13 Тела погибших душ теперь лежатВ Иосафатовой долине… Вправо —Эпикурейцев кладбище. Их взгляд16 На жизнь тебе известен. ВеличавоУченье их провозглашалось вслух,Что для людей бессмертие – забава,19 Что с телом умирает вместе дух.Здесь все твои вопросы разрешатсяИ даже те, мой благородный друг,22 Которые невольно, может статься,Ты высказать мне прямо не желал».«Наставник мой, – ответил я, – скрываться25 Я потому порой предпочитал,Что сам меня учил ты воздержанью».«Тосканский гражданин! Ты в град попал,28 Где пламя предается пожиранью,Остановись! Я по твоим речамПризнал, их подчиняясь обаянью,31 Что ты вполне принадлежишь к сынамОтчизны благородной и прекрасной,Но для которой вреден был я сам!..34 Для родины я был звездой несчастной!»Тот голос из гробницы раздалсяВнезапно вдруг. Страх чувствуя ужасный,37 К учителю назад я подался.«Не бойся, что с тобою? – начал речь он. —Из гроба Фарината^{47} поднялся,40 И виден нам от пояса до плеч он».И повстречал я Фаринаты взгляд.Хоть жар огня в гробу был бесконечен,43 Но, словно презирая целый Ад,Он гордо из гробницы поднимался.Других гробов минуя целый ряд,46 С Вергилием к нему я приближался:«В речах будь краток», – спутник мне шепнул.Когда я с Фаринатом поравнялся,49 С надменностью он на меня взглянулИ, помолчав, спросил меня: «Кто былиТвои отцы?» И я не обманул52 И ничего не скрыл, как предки жили.Тогда, подняв глаза, он молвил мне:«Они меня и род мой не любили55 И враждовали с нами на войне,За что ссылал их дважды я в изгнанье».«Да, дважды по чужой они стране58 Скитались, – отвечал на эту брань я, —Но дважды возвращались и назадНа родину, чего при всем желанье61 Не мог исполнить род твой, говорят,И не сумел на родину вернуться».В лицо мое пахнул вдруг новый смрад;64 Другая тень, – не мог не содрогнутьсяПри этом я, – подняв свое чело,Явилась сзади гроба, разогнуться67 Не в состоянье; видным быть моглоОдно лицо той новой, бледной тени:Казалось мне, что муками свело70 Поверженного призрака колени.Глазами вкруг себя он поводил,И я услышал жалобное пенье.73 С рыданием тот грешник возопил:«О, если в Ад путь длинный и ужасныйТебе твой гений светлый озарил,76 Зачем же не с тобой мой сын прекрасный?»«Я собственною властию не могПроникнуть в Ад, но этот путь опасный79 Указывал мне тот, к кому был строгТвой Гвидо^{48}, так его ценивший мало…»Так я сказал: в короткий этот срок82 Я уже знал, чья это тень стонала,И имя несчастливца угадал^{49}.Вдруг тень передо мною быстро встала:85 «Ценивший мало? – с воплем он сказал. —Ответь скорее: разве он скончался?И светлый день из глаз его пропал?»88 Он ждал, когда ж ответа не дождался,То в гроб свой опрокинулся назадИ больше из него не поднимался.91 Меж тем другой безумец, падший в Ад,Перед которым я остановился,Стоял все так же смело; даже взгляд94 Такою же надменностью светился.Он прерванную речь возобновил:«На родину мой род не возвратился,97 И мысль о том страшней всех адских силМеня казнит и мучает доныне…Но знаешь ли, что рок тебе сулил100 На родине?.. Лик царственной богини,Богини Ада^{50} здесь не заблеститПолсотни раз, как снова на чужбине103 Изгнания ты испытаешь стыд…Но прежде чем в мир светлый возвратиться,Скажи, за что толпа мой род хулит,106 Унизить, оскорбить его стремится?»«С тех самых пор, как Арбии струиМогли ужасной кровью обагриться,109 С тех пор во храме подвиги твоиЛишь возбуждают общие проклятья»^{51}.«Не я один повинен в той крови, —112 Он отвечал, – одно могу сказать я,Я действовал с другими заодноИ виноват, как все мои собратья.115 Но там, где было всеми решеноФлоренции прекрасной разрушенье,Я был один: мной было спасено118 Величие Флоренции». В смущеньеЯ произнес: «Да обретет покойТвое потомство! Но сомненье121 Одно ты разреши мне: род людскойНе ведает грядущего прозренье,Для вас же в нем нет тайны никакой,124 Хоть в настоящем многие явленья,Нам ясные, невидимы для вас».И высказала тень такое мненье:127 «Лишь видимы для наших слабых глазПредметы отдаленные. Так былоУгодно Небесам. Но всякий раз,130 Когда уже событье наступило,Прозрение не в силах нам помочь;Теперь – земная жизнь для нас могила,133 Где царствует одна глухая ночь.Мы в настоящем мире постоянноНеведенья не можем превозмочь.136 И если перед нами вдруг нежданноГрядущего запрутся ворота,Предвиденье умрет в нас… Беспрестанно139 Мы ждем того». И тень, закрыв уста,Умолкла вдруг, и я сказал в волненье:«Пусть истину теперь узнает та142 Душа, что рядом стонет в исступленье;Поведай же ты грешнику скорей,Что сын его не умер. Лишь в сомненье145 Не кончил прежде речи я своей,Когда меня он спрашивал…» Тогда-то —Позвал меня учитель от теней,147 Но, торопясь, спросил я Фарината,Кто с ним еще в гробницу заключен?«О, многих здесь постигла та ж утрата, —150 Не двигаясь в гробнице, молвил он. —Здесь Фридерик Второй^{52} лежит со мною,И кардинал^{53} вкушает тот же сон.153 Еще лежат… но имена их скрою…»И он исчез. Пошел к поэту я,Невольно размышляя той порою156 О предсказанье тени и таяСмущение… «Скажи, чем ты смутился?» —Путеводитель спрашивал меня.159 Я правду рассказать ему решился.«Запомни все, чем был ты так смущен,Что выслушать от призрака решился, —162 Сказал поэт и руку поднял он. —Когда пред лучезарной^{54} ты предстанешь,Чье око видит все со всех сторон,166 Ты от нее о будущем узнаешь.Узнаешь все, что ждет тебя вперед.Теперь же продолжать ты станешь169 Со мною путь». И влево он идет.В глубь города мы стали удалятьсяОт мрачных стен и городских ворот172 И начали к долине подвигаться,Где стали перед нами в этот часГустые испаренья подниматься.175 В долину ту тропинка шла, крутясь.

Путники вступают в отвратительное место, где носятся зловонные испарения. Они желают скрыться от них за каменной гробницей папы Анастасия, совращенного еретиком Фотином. Вергилий объясняет Данте степени наказаний в разных кругах и праведное распределение грешников.