А Макс… лежал головой на моих коленях и это не вызвало у меня почти никаких эмоций, поэтому я позволила ему остаться так. Повернув голову, он поцеловал меня в живот, и я ощутила лёгкий отголосок смущения.

– Айви, ты хочешь, чтобы я жил во лжи? Мой отец всегда ненавидел меня. А то, что ты описываешь, звучит как его победа.

– Но ты был счастлив…

– Нет. Я не был счастлив. Я не знал по-настоящему ни отца, ни матери, ни себя. Я не был счастлив.

Я отвернулась, сглотнув ком в горле. Но где-то глубоко внутри мне стало легче от его слов.

Макс был единственным, кому я могла доверять. Единственным. Сейчас я не рассказала бы правду даже Себастьяну Торну, потому что понимала, что он полностью поддерживает короля, чьё бездействие казалось мне преступным.

А ещё… я знала, что Макс был честен со мной.

– Подумай сама, – продолжил он, – если бы ты была на месте Тома, тебя бы не отправили в Истрэй. Я бы погиб, пытаясь получить наследие. И главное, мы бы не узнали о планах моего отца, и вчера погибло бы не двести одиннадцать человек, а несколько тысяч.

Макс был первым, кто назвал точное число погибших, и от этого меня вновь начало трясти. Я поняла, что хочу быть одна, закрыться, спрятаться от всего мира.

— Айви, очнись! Ты умная, но почему ты иногда такая глупая? Том жив! В стазисе, но жив! А если бы ты не вмешалась, погибли бы тысячи людей, включая твоего любимого командира, — Макс произнёс последние слова почти зло и неожиданно укусил меня в живот.

И это… отвлекло меня. Совсем немного, но вывело из той истерики, которая начиналась каждый раз, когда я слышала о погибших или думала о Томе.

Макс всё ещё лежал головой на моих коленях, красивый, хмурый, сосредоточенный на мне. Единственный, кто вытаскивал меня из отчаяния. Мужчина с самыми красивыми губами и самыми непослушными волосами на свете.

Он был живым, не тонул в вине и не мучился сомнениями.

– Макс… возьми меня, пожалуйста, – попросила я его, проводя рукой по его волосам, наклоняясь ближе.

Я хотела хотя бы толику его уверенности.

Макс рассмеялся, довольный, но тут же покачал головой.

– Ты видела себя? Знаешь какие у тебя повреждения? – спросил он, и я ощутила далёкий отголосок обиды, недостаточный, чтобы передумать. – Ты получишь всего меня, много раз, когда выздоровеешь. Это будет твоим стимулом.

– Я хочу сейчас, – потребовала я, снова пытаясь приблизиться к нему, но он увернулся и сел, вызвав мое недовольство.

– Айви, нам нельзя. Тебе запрещены любые физические нагрузки, – сказал он уже серьёзнее. – Послушай, ты сделала всё, что могла. Ты, практически ценой своей жизни, спасла тысячи людей. Но сейчас нас ждут огромные проблемы, и в таком состоянии ты с ними не справишься. Ты должна поправиться.

Что он имеет ввиду? Мне что-то недоговаривали?

Макс зло поцеловал меня в уголок губ, с той стороны, где голова не была замотана, и это вновь вызвало у меня эмоции. Желание, нежность.

Он считал, что я сделала всё, что могла. Но это было неправдой.

Нужно довести дело до конца.

Я могла ещё раз вернуться в прошлое.

***

— Здесь более трехсот пострадавших, ещё двести шесть — в ардонском центральном госпитале. Мы никогда не сталкивались с таким, — Эмма аккуратно раскладывала цветы по вазам. Они были от нашей команды ликвидаторов и некоторых других команд, с которыми мы часто работали, включая команду Зака.

— Большая часть жертв пострадала от следа. В панике, пытаясь спастись, они не заметили, что коснулись его, и теперь многие лишились пальцев или даже конечностей. Жаль, что мы не можем находиться ближе к точке разрыва. Мы могли бы остановить заражение тканей намного раньше.

Я не могла даже представить, что она видела за последние дни, сколько людей умерло на её руках, в скольких ампутациях ей пришлось участвовать. Целители почти не спали, пытаясь справится с наплывом пострадавших, и многие были вызваны в госпитали.

— Ты же знаешь правила. Большое скопление людей, которые не могут двигаться, привлечёт тени. Ты и так очень рисковала в тот день, — я положила руку ей на плечо, и она повернулась, улыбнувшись.

Эмма выглядела значительно лучше Билли, хотя и была уставшей, как и все целители сейчас. В её глазах не было той пустоты, что жила внутри Билли. Словно в её жизни произошло что-то хорошее.

— Да, знаю. Просто мысли вслух, — девушка улыбнулась. — Я вижу, что истории о твоём состоянии, которые мне рассказывали, оказались не правдой. Ты выглядишь лучше.

Интересно, скольким людям рассказали о моём состоянии? О моих истериках?

— Они были правдой. Просто я немного пришла в себя, — призналась я. Приняв решение, я действительно быстро начала восстанавливаться.

— Это потому, что тут был Макс? Как так получилось, что ты простила его, Айви? После всего, что он сделал? — Эмма вскинула голову, но в её глазах не было осуждения, только любопытство.

Эмма никогда никого не осуждала.