В ходе процесса были назначены новые присяжные, и почти все свидетели должны были вновь дать показания. Судья Дюраре строго контролировал процесс, но отсутствие у Люсиль законников, тот факт, что она представляла свои интересы самостоятельно, иногда превращал заседание в балаган. Она не была профессионалом и делала всё, чтобы оскорбить и унизить меня, будто не понимая, что дело совсем не об этом.

В частности, когда она допрашивала Марту, она словно пыталась доказать, что я была общепринятым изгоем.

— Разве вы сами не участвовали в унижениях мисс Браун?

— Протестую. Это не относится к делу, — каждый раз произносил мистер Симменс.

— Протест принят, — отвечал судья, что означало, что эти вопросы Люсиль считались неважными для дела и присяжные должны были их игнорировать. А Люсиль должна была задать другой вопрос.

Так продолжалось всякий раз, когда Люсиль переставала зачитывать подготовленные её законниками вопросы и начинала задавать свои, выдуманные на месте.

Самым неожиданным для меня стал допрос миссис Лури, нашей бывшей соседки, которая, учитывая мою нынешнюю известность, побоялась и дальше распускать слухи о нашей семье. — Вы сказали, что Айви Браун напала на вас рядом с таверной? — Люсиль, изображая законника, стояла вплотную к женщине, пытаясь понять, почему та сменила свои показания.

— Ничего такого я не говорила, — негодующе ответила миссис Лури. — Я сказала, что Айви показала нам огненный шар. Всё же магия — редкость в Сортоне.

— Но… на прошлом заседании вы говорили совсем другое! — Люсиль растерялась и повысила голос. — Вы сказали, что Айви агрессивна, что преследует людей за правду!

— Протестую. Прошлое слушание не должно учитываться в этом, — сразу же возразил мой законник.

— Протест принят. Следующий вопрос, — спокойно сказал судья.

— Но ведь это важно! Это характеристика Айви Браун! — Люсиль не скрывала своего возмущения.

— Мисс Бэксли, прошлое судебное заседание не учитывается в этом процессе. Ваши законники сами на этом настояли. Пожалуйста, перейдите к следующему вопросу, — судья терпеливо поправлял Люсиль каждый раз, когда она не понимала правил проведения заседания.

Люсиль тяжело дышала, но тихо продолжила:

— Но ведь это ложь.

— Мисс Бэксли, это ваш свидетель. Именно вы вызвали миссис Лури для дачи показаний. Пожалуйста, перейдите к следующему вопросу или ваше время на допрос этого свидетеля закончится.

Мои законники старались держаться профессионально и не усмехаться, понимая, что Люсиль сама себя загоняет в угол. У неё не было никаких шансов против показаний мистера Марша, и она бы выиграла гораздо больше, признав себя виновной и получив, скорее всего, довольно короткий срок, если бы ей удалось получить хорошую характеристику.

Скорее всего, её законники отказались представлять её интересы именно потому, что она не хотела признавать свою вину. Объективно её дело было невозможно выиграть.

Однако Люсиль ни за что не собиралась признавать вину. И если её собственные законники не верили в её невиновность, она решила, что они ей не нужны.

Мы впервые собирались представить суду фотографии Люсиль и мистера Марша. Хотя мы уже заявляли о них на первом слушании, Люсиль сама их ещё не видела. Мы должны были показать их судье и ей перед тем, как предъявить присяжным.

— Ваша честь, я протестую. Эти фотографии не имеют ко мне никакого отношения и, соответственно, не имеют отношения к делу, — заявила Люсиль, стараясь выглядеть равнодушной. — На них не видно даже лица женщины, если это вообще женщина.

Мы ожидали подобной реакции. — Я настаиваю, ваша честь, и прошу допустить документы пятьдесят шесть, пятьдесят семь и пятьдесят восемь, — ответил мистер Симменс. — Следующие свидетели, включая эксперта, будут давать показания по этим документам, они имеют непосредственное отношение к делу.

— Я протестую! — снова перебила Люсиль. — Какое отношение они могут иметь к делу, если там не видно лица?

— Мисс Бэксли, пожалуйста, не перебивайте и дайте мне время принять решение. Я допускаю эти документы, но если в ходе заседания будет доказано, что они не имеют отношения к делу, присяжным будут даны инструкции их игнорировать.

Показания мистера Марша зачитывал представитель городской стражи, и Люсиль перебивала его буквально после каждого вопроса.

— Значит, в показаниях мистера Марша говорится, что он начал помогать мисс Бэксли ещё в июне восемьсот шестого года? — уточнял мистер Гаилли, мой второй законник.

— Протестую! Это не относится к делу, — тут же вмешивалась Люсиль.

— Протест отклонён, это относится к делу, — сдержанно повторял судья Дюраре. Вероятно, он уже проклинал день, когда Люсиль решила самостоятельно представлять свои интересы.