Вернулся брюнет, передал мой телефон блондину и опять облокотился о стену. Что он делал с мобильником? Хотели найти улики в удаленных сообщениях? Опять у них ничего не вышло — я ничего удаляла, ни звонки, ни переписку. Облом, не за что зацепиться. Один только, притянутый за уши детектор.

Харрисон не мог позволить мне развалить уже раскрытое дело и пустил в ход, похоже, последний весомый аргумент:

— Тебе повезло, что сейчас время другое…

Я поняла его намек и ужаснулась, но взяла себя в руки. Его угроза наоборот немного подняла мой боевой дух. Терпеть не могу несправедливость и таких наглых хамов, как этот Харрисон.

— А то что? Избили бы меня? — с вызовом спросила я.

Все трое уставились на меня. По их лицам я поняла, что попала в точку. Они могли бы не устраивать это дешевое представление, я наслышана, какими методами полицейские добывают признательные показания. И время ничего не изменило. Харрисон опустил глаза. Неужели капля стыда? Нет, показалось. Это досада, от того, что он опять облажался.

Брюнет, не издававший до этого ни звука, попросил меня подвинуть мой стул ближе к сейфу. Не знаю, что он там делал у меня за спиной, но я ему мешала. Во рту пересохло настолько, что стало тяжело дышать. Не хотела ничего брать из их рук, но пришлось попросить воды. Брюнет принес мне полную чашку, я сделала лишь глоток и отдала ее обратно. Несколько минут мы сидели в тишине. Похоже, сыщики тоже устали.

Тут голос подал брюнет.

— Что-то ты даже не прослезилась ни разу. Если бы была не виновата, уже рыдала бы, — вякнул он позади меня и подошел поближе.

— Вот это у вас доказательства! «Подозреваемая не плакала». Так и напишите в своем отчете? — ехидно спросила я. — Если я не плачу, значит сразу преступница?

Он понял, что ляпнул чушь. Молча, отошел от меня к двери.

— Так. Значит, ты не признаешься? — не унимался Харрисон.

— Мне не в чем признаваться. Я ничего не сделала, — устало повторила я. Язык не ворочался, мне было все равно, что он там несет.

— А до этого ты призналась потому, что боялась попасть в камеру? — вдруг спросил блондин.

Я с удивлением и надеждой подняла на него глаза. Неужто, хотя бы у него мозг еще работает?

— Да, — подтвердила я.

Еще несколько раз с завидным упорством мне задавали одни и те же вопросы. Одни и те же вопросы по кругу снова и снова. «Я здесь уже столько времени. Интересно, меня кто-нибудь хватится? А если нет, меня могут вообще не отпустить. У меня нет телефона, мне не дали никому позвонить и единственный человек, который знает где я, не захотел разговаривать», — проносилось у меня в голове.

Снова все замолчали. У них какой-то садистский план или решили взять меня измором? Сколько еще мне здесь сидеть, что они еще сделают, чтобы напугать меня и унизить? И что мне с этим со всем делать? От бессилия я обмякла на стуле, облокотилась на сейф и прикрыла щипавшие от усталости глаза. Веки были тяжелыми, тело не хотело шевелиться, меня будто прибили к стулу. Я смертельно устала, и мне было уже все равно на их провокации. Когда закончится этот кошмар?

Кажется, время застыло и вдруг дверь открылась, и я услышала, как знакомый голос зовет меня. Я обернулась.

— Мама! Мамочка! Я ничего не брала, я ни в чем не виновата! — горячие слезы градом потекли по щекам, я не могла остановиться и все причитала в страхе, что она тоже мне не поверит.

Я не могла даже встать со стула, мама подошла ко мне и обняла. Я уткнулась носом в ее живот и стиснула ее так крепко, будто боялась, что она исчезнет. Меня трясло, слезы душили, грудь горела огнем от всхлипов. Из меня выходили все эмоции, пережитые за день.

— Я верю тебе, не плачь, — с улыбкой сказала она, поглаживая меня по голове.

Когда я немного успокоилась, то увидела так же позади себя брюнета и не удержалась:

— Ну что, довольны? Я плачу!

Он не ответил.

Я никогда не показываю слезы в стрессовых ситуациях. Такая защитная реакция. Я плачу после, из-за чего меня ошибочно можно принять за железную леди. Этот раз не был исключением. Стоило мне увидеть родное лицо, я поняла, что не одна, и дала волю чувствам.

А потом я увидела, что вместе с мамой приехал Дэйв. Мама, оказывается, звонила мне, и ей сказали, что я здесь. Я даже не знала, телефон-то у меня отобрали. Дэйв тоже перезванивал и соизволил приехать. Ему я не так обрадовалась. Я была обижена на него за то, что он отмахнулся от меня в тот момент, когда больше всего был мне нужен.

В кабинете остались я, мама, Дэйв и блондин. Остальные ушли, и я поняла, они решили, что на сегодня с меня хватит.

— Нам нужно искать адвоката? — сразу спросила мама.

— Ваша дочь в статусе свидетеля, миссис Андерсон. Адвокат в этом случае не обязателен.

Он тоже казался уставшим, но мне было его не жаль.