– О господин мой, – отвечала она, – несколько ночей тому назад я не смела говорить с тобой об этом, но я слышала, как ты продекламировал эти стихи:

Когда судьба щедра к тебе, и тыБудь щедр ко всем другим, пока онаИз рук твоих не ускользнет:ведь щедростьБогатству твоему не повредит,Как скупость не спасет от разоренья.

Когда я услыхала эти слова, я умолкла и не могла сделать тебе замечания.

– О Энис-Эль-Джелис, – продолжал он, – ведь ты знаешь, что я потратил свое состояние на друзей, и не думаю, чтобы они оставили меня без поддержки.

– Клянусь Аллахом, – сказала она, – они ничего для тебя не сделают.

– Я сейчас же встану, – сказал он, – пойду к ним и постучу к ним в дверь. Может быть, я соберу небольшой капитал, на который начну торговлю и брошу пиры и потехи.

Он тотчас же поднялся и прошел на соседнюю улицу, где жило десять его приятелей. Он подошел к первой двери и постучал. На стуки его к нему вышла девочка-рабыня и спросила:

– Кто ты такой?

– Скажи своему господину, – отвечал он, – что Али Нур-Эд-Дин стоит у его дверей и просит передать, что он целует его руки и ждет от него какой-нибудь милости.

Девочка пошла и передала поручение своему господину, который сказал ей в ответ:

– Пойди и скажи ему, что господина твоего нет дома.

Девочка вернулась к Нур-Эд-Дину и сказала:

– Господина моего, сударь, дома нет.

Он пошел, думая про себя:

«Это – раб, он по-рабски и поступает: не все такие».

Подойдя к следующей двери, он послал сказать то же самое и получил отказ, после чего Нур-Эд-Дин вскричал:

Уехали в далекие краяВсе те, которые, когда б стоял тыУ их дверей, осыпали б тебяЩедротами, которых ты желаешь.

– Клянусь Аллахом, – прибавил он, – я испытаю их всех; может быть, кто-нибудь один заменит мне их всех.

И он пошел поочередно ко всем десяти. Но никто из них не только не принял его и не показался сам, но не выслал даже куска хлеба, и он сказал следующие стихи:

Счастливый человек напоминает:То дерево, с которого народПлоды срывает до тех пор, покаНе оборвет последнего плода.Тогда народ уходит прочь оттуда,Чтобы другого дерева искать.Будь прокляты все люди наших дней,Среди которых нет ни одногоНе зараженного корыстью низкой!

Нур-Эд-Дин вернулся к своей рабыне. Тревога его усилилась, но она сказала ему:

– Не говорила ли я тебе, о господин мой, что они ничего для тебя не сделают?

– Клянусь Аллахом, – отвечал он, – никто из них не показался даже мне.

– О мой хозяин, – продолжала она, – продай всю обстановку, которая имеется у тебя в доме, и живи на вырученные деньги.

Он послушался ее совета и продал все, что у него было, и, прожив все, он снова пришел к Энис-Эль-Джелис.

– Ну, что же нам делать теперь? – сказал он.

– Вот мой совет, о господин мой, – отвечала она, – отправляйся сейчас же на рынок и возьми меня с собой, чтобы продать; ведь ты знаешь, что отец твой купил меня за десять тысяч червонцев. Может быть, Господь сподобит тебя продать меня хоть за часть этой цены. Если нам суждено жить вместе, то мы непременно встретимся.

– О Энис-Эль-Джелис, – отвечал он, – мне трудно расстаться с тобой даже на один час.

– И мне это тоже не легко, – отвечала она, – но нужда не ждет.

Он взял Энис-Эль-Джелис и со слезами, струившимися по щекам его, повел ее на рынок, где и передал маклеру, сказав:

– Знай цену той, которую ты пустишь в продажу.

– О господин мой, Нур-Эд-Дин, – отвечал маклер, – такой товар не забывается. Ведь это Энис-Эль-Джелис, которую отец твой купил за десять тысяч червонцев?

– Да, это она, – отвечал Нур-Эд-Дин.

Маклер пошел к купцам, но увидал, что они еще не все собрались. Он подождал полного сбора, и когда торги были полны продающимися рабынями – турчанками, гречанками, черкешенками, грузинками и абиссинками, и все купцы были в сборе, он встал и закричал:

– О купцы, о богачи, все, что вы видите, ровно ничего не стоит! Не все продолговатое – банан, не все красное – мясо, не все белое – жир, не все красноватое – вино, не все бурое – финики! О купцы, это драгоценная жемчужина; ей нет цены, но все же скажите, что можете вы предложить за нее.

Один из купцов отвечал:

– Могу предложить четыре тысячи пятьсот червонцев.

Случилось, что на этом рынке был визирь Эль-Моин, сын Савия; увидав стоявшего тут Нур-Эд-Дина, он подумал: «Что ему тут надо, если ему не на что купить рабыню?»

Он осмотрелся кругом и, выслушав выкрикивание маклера, продолжал размышлять так: «Надо думать, что он разорился и пришел продавать свою рабыню. Если это так, то я более, чем доволен!»

Он позвал маклера, который, подойдя к нему, поцеловал прах у ноги его.

– Я желаю приобрести ту рабыню, которую ты только что восхвалял, – сказал визирь.

Маклер, не смея противоречить ему, привел рабыню и поставил ее перед ним, а визирь, увидав ее и заметив, как она статна и изящна и как нежно говорит, был от нее в восторге и сказал маклеру:

– До чего дошла сумма, предлагаемая за нее?