Должна ли угнетать меня судьба,Пока ты существуешь, и собакиМоим питаться мясом, если лев ты?Должны ли жаждущие люди питьИз водоемов воду ключевую?Меня же мучит жажда у тебя.О, если б был дождем ты благодатным.

– О государь, – продолжал он, – всякие несчастия обрушиваются на меня, твоего служителя, сильно тебя любящего.

– Кто же обидел тебя? – снова спросил царь.

– Знай, о царь, – отвечал визирь, – что сегодня я отправился на торг рабынь, желая приобрести себе кухарку, и увидал там рабыню, такую красавицу, какой не видывал никогда в жизни, а маклер сказал мне, что она принадлежит Али Нур-Эд-Дину. Государь наш, султан, дал отцу его десять тысяч червонцев на покупку рабыни, и он купил эту девушку, но она понравилась ему, и он отдал ее своему сыну. Когда отец его умер, сын начал вести роскошную жизнь и дошел до того, что продал дома, сады и вещи; когда же совсем разорился и у него ничего не осталось, он свел рабыню на рынок, чтобы продать ее, и отдал ее маклеру. Маклер стал выкрикивать о ее продаже, а купцы стали делать предложения, пока не подняли цены до четырех тысяч червонцев, причем я подумал, что куплю ее для своего государя султана, так как первоначально она была куплена для него. Поэтому я сказал Али Нур-Эд- Дину: «О, сын мой, получи за нее плату четыре тысячи червонцев». Но когда он услыхал мои слова, то сказал: «О, злонамеренный старик! Я скорее продам ее евреям или христианам, чем тебе». – «Ведь я покупаю ее, – возразил я, – не для себя, а для государя султана, нашего благодетеля». Лишь только он услыхал эти слова, как пришел в страшную ярость, стащил меня с лошади, несмотря на мой преклонный возраст, и начал бить меня, пока не довел до того состояния, в котором ты меня видишь теперь. Вот чему я подвергся только из-за того, что пошел купить для твоего величества рабыню.

Визирь упал на пол и лежал, плача и дрожа всем телом.

При виде того, в каком положении находился визирь, у переносицы султана надулась жила от негодования, и он взглянул на стоявших около него царедворцев. В первом ряду стояло сорок вооруженных людей, которым он и сказал:

– Отправляйтесь сейчас же в дом Али, сына Эль-Фадла, сына Какана, ограбьте и разрушьте его; а самого Али и его рабыню приведите сюда с завязанными назад руками; дорогою тащите их лицом по грязи и приведите сюда!

– Слушаем и повинуемся, – отвечали они и отправились в дом Нур-Эд-Дина.

При дворе султана был один царедворец, по имени Алам-Эд-Дин-Сенджар, бывший прежде мамелюком Эль-Фадла, сына Какана, отца Али Нур-Эд-Дина. Царедворец этот, услыхав приказание султана и видя, что враги хотят уничтожить сына его бывшего господина, не мог допустить этого и, вскочив на коня, поскакал к дому Али Нур-Эд-Дина и постучался к нему в дверь. Нур-Эд-Дин вышел к нему и, узнав его, поклонился ему.

– О господин мой, – сказал ему царедворец, – теперь некогда ни кланяться, ни разговаривать!

– Что случилось, о Алам-Эд-Дин? – спросил Нур-Эд-Дин.

– Спасайся бегством, – отвечал ему царедворец, – спасайся и ты, и рабыня твоя, потому что Эль-Моин, сын Савия, накликал на тебя беду. Если ты попадешься к нему в руки, то тебе несдобровать. Султан послал за тобою сорок человек воинов; советую тебе бежать прежде их позволения.

Сенджар протянул Нур-Эд-Дину руку, в которой оказалось сорок червонцев, когда сосчитал их Нур-Эд-Дин.

– Прими их от меня, о господин мой, – сказал он, – и если бы у меня было с собою более этого, то я бы дал тебе. Но разговаривать теперь не время.

Нур-Эд-Дин пошел после этого к своей рабыне и сообщил ей обо всем, и это сильно огорчило ее.

Оба они тотчас же вышли из города, Господь опустил на них завесу своего покровительства, и они прошли к берегу реки, где нашли судно, готовое распустить паруса. Хозяин стоял посреди судна и говорил:

– Кому надо проститься, или купить съестного, или сбегать за забытой вещью, то пусть торопятся, так как мы отчаливаем.

– Мы готовы, – отвечали все.

После этого хозяин крикнул:

– Ну, скорей развязывай конец и продевай в мачту!

– Куда направляетесь, хозяин? – спросил Нур-Эд-Дин.

– В обитель мира, в Багдад, – отвечал судохозяин.

Нур-Эд-Дин и рабыня его сели на судно, которое отчалило и пошло, распустив паруса, – полетело по ветру, как птица, распустившая крылья.

Между тем сорок воинов, которых султан послал в дом Нур-Эд-Дина, выломали дверь и, войдя, обыскали весь дом, но без всякого успеха. Разрушив дом, они вернулись и сообщили о своей неудаче султану, который сказал:

– Ищите их везде, где только можно.

– Слушаем и повинуемся, – отвечали они.

Визирь Эль-Моин, сын Cавия, ушел к себе домой, получив от султана почетную одежду.

– Я сам отомщу за тебя, – сказал ему султан.

Он прочел молитву за султана, и сердце его успокоилось.

А султан приказал выкрикивать по городу следующее: