Таким образом я продолжал забавляться, переходя от одного места к другому, пока не прошло тридцати девяти дней, и я побывал во всех комнатах, кроме запрещенной. Сердце мое ныло от любопытства, и дьявол толкал в несчастье, соблазнил меня отворить и эту сотую дверь. Удержаться я не мог, хотя до конца срока оставался всего один день, и вот я подошел к комнате и отворил дверь, и, войдя туда, я почувствовали такой сильный одуряющий запах, что упал навзничь без чувств и в таком положении пролежал некоторое время, но затем, встав, я собрался с духом и пошел далее. Пол оказался усыпанным шафраном, а комната освещена золотыми лампами и свечами, распространявшими запахи мускуса и амбры, и аромат, походивший на запах меда, чувствовался повсюду. Кроме того, я увидал вороную лошадь, черную, как ночь, перед которой стояли ясли из чистого хрусталя, наполненные очищенными кунжутом, а другие такие же ясли, наполненные розовой водой с примесью мускуса. Конь был взнуздан и оседлан, и седло было из червонного золота. С удивлением глядя на него, я подумал, что этот конь должен обладать удивительными достоинствами, и, соблазненный дьяволом, я вывел его и сел в седло; но он не трогался с места; я тронул его пятками, но он по-прежнему не трогался с места; тогда я взял пальмовую трость и ударил его; лишь только он почувствовал удар, как издал звук вроде грома и, распустив крылья, взвился со мной на воздух и затем спустился на какую-то крышу, где сбросил меня и так ударил хвостом по лицу, что вышиб мне глаз, и улетел.

В таком положении я сошел с крыши и внизу нашел одноглазых вышеупомянутых молодых людей, которые, увидав меня, вскричали:

– Нет, мы не приветствуем тебя!

– Примите меня в свое общество, – сказал я.

– Клянемся Аллахом, ты не останешься с нами, – отвечали они.

И таким образом я ушел от них с тяжелым сердцем и горькими слезами на глазах, и Аллах предопределил, что я благополучно дойду сюда, и я, сбрив бороду и обратившись в нищего, благополучно пришел в Багдад.

После этого хозяйка дома посмотрела на халифа Джафара и Месрура и сказала им:

– Познакомьте меня с вашими сказками.

Джафар подошел к ней и рассказал ей ту же самую сказку, которую он рассказывал привратнице, когда она отворяла ему двери, и хозяйка, услыхав его рассказ, освободила их. Выйдя на улицу, халиф спросил у нищих, куда они идут, и они ответили ему, что не знают, куда им идти, вследствие чего он предложил им идти с ними и затем обратился к Джафару со следующими словами:

– Возьми их к себе домой и завтра приведи ко мне, – и мы посмотрим, что можно будет для них сделать.

Джафар поступил так, как ему было приказано, и халиф вернулся к себе во дворец, но не мог уже спать в эту ночь.

На следующий день он, сидя па троне, принял своих царедворцев и отпустил всех, за приключением Джафара, которому сказал:

– Приведи ко мне трех женщин, двух собак и трех нищих.

Джафар встал, привел всех и, поставив женщин за занавеску, сказал им:

– Мы простили вас за вашу прежнюю доброту к нам, тем более что вы не знали, кто мы такие. Теперь же я могу сообщить вам, что вы находитесь в присутствии пятого из сыновей Эль-Абаса, Гарун Эр-Рашида, поэтому ему говорить вы можете только одну правду.

Когда женщины услыхали сказанное им от имени халифа, то старшая из них выступила вперед и таким образом передала свою историю.

– О царь! история моя удивительна, так как эти две собаки – это мои сестры от одного отца, но от разных матерей, и я самая из них младшая. После смерти отца, оставившего нам пять тысяч червонцев, обе сестры мои вышли замуж и, проживши некоторое время с мужьями, которые приготовили товары, взяли от жен по тысяче червонцев каждый, и с женами отправились в путешествие, оставив меня одну. Пробыв в отсутствии четыре года, мужья моих сестер потеряли все, что имели, и бросили их в чужих краях, так что они вернулись ко мне в нищенских лохмотьях. Увидав их в этом виде, я сначала даже не узнала их, а затем, узнав, вскричала:

– Каким образом очутились вы в таком положении?

– О сестра, – отвечали они, – вопрос твой бесполезен; так было решено судьбой.

Я отправила их вслед за тем в баню и, одев их в новое платье, сказала им:

– О сестры мои, будь вы старше меня, а я младшая, и потому замените мне отца и мать. Наследство, которое я разделила с вами, по милости Аллаха, увеличилось, так как дела мои идут великолепно, и я снова поделюсь с вами.

Я обращалась с ними превосходно, и они прожили со мною целый год и разбогатели на те деньги, что я им уделила, но по прошествии года они сказали:

– Нам хотелось бы снова выйти замуж, потому что так более мы жить не можем.

– О сестры мои, – отвечала я, – ведь в замужестве счастья вы не нашли. Хороших мужей по нынешним временам найти трудно, и вы ведь испытали уже брачную жизнь.

Но они не обратили внимания на мои слова и вышли замуж помимо моего согласия. Несмотря, однако же, на это, я на свои собственные средства сделала им приданое и продолжала покровительствовать им. Они перебрались к своими мужьям, а те, отобрав от них все, что у них было, и пожив с ними недолгое время, уехали куда-то, бросив их. Таким образом они снова вернулись ко мне совершенно обнищавшими и просили прощения, говоря:

– Не сердись на нас; и хотя ты моложе нас, но здравого смысла у тебя больше, и мы обещаем тебе никогда не поднимать более вопроса о браке.

– Милости просим, сестры мои, – отвечала я, – ведь у меня никого нет ближе вас.

И я взяла их к себе, ласково обращалась с ними, и в течение целого года мы прожили счастливо.

По прошествии этого года я решила нагрузить судно товаром и сказала своим сестрам:

– Останетесь ли вы дома во время моего путешествия или отправитесь со мною?

– Мы пойдем с тобой, – отвечали они, – так как не можем вынести разлуки с тобой.