Клянусь Аллахом, господин мой добрый,Что не был я разбойником, что воромЯ тоже не был, лучший из людей.Решенье злого рока погубилоМеня и отдало меня во властьЗабот, тревог и нищеты глубокой.Не я, а Бог пустил стрелу из лука,Которая на голове моейВмиг раздробила царский мой венец.

Отдав мне кошелек, кавалерист тоже уехал. Я же прежде всего завернул в тряпку отрубленную руку и положил ее себе за пазуху. Лицо у меня осунулось и щеки побледнели вследствие страданий. Придя в Каах и не помня себя, я бросился на постель. Жена, заметив, как я изменился в лице, сказала мне:

– Что с тобой? Отчего ты так переменился?

– У меня голова болит, и мне нездоровится, – отвечал я.

Услыхав это, она испугалась и, тревожась за меня, сказала:

– Ах, не терзай ты моего сердца, о мой господин! Сядь! Подними голову и скажи мне, что случилось сегодня с тобой. По твоему лицу я читаю, что что-то произошло.

– Лучше не говори со мной, – отвечал я.

Она заплакала.

– Кажется, что я надоела уже тебе, – сказала она, – так как я вижу, что сегодня ты стал совсем другим.

Она еще сильнее заплакала и продолжала расспрашивать меня, но я ничего не отвечал, пока не начало смеркаться, и она поставила передо мною ужин, но я не стал есть его из боязни, что она увидит, что я ем левой рукой, и отвечал ей, что я не хочу есть.

– Ну, скажи мне, – снова начала она просить меня, – что с тобою случилось сегодня, и почему ты такой бледный и расстроенный?

– Я когда-нибудь расскажу тебе, – отвечал я.

– Выпей, – сказала она, пододвигая ко мне вино. – Вино подкрепит тебя, и расскажи мне свою историю.

– Если уж этому суждено быть, – отвечал я, – то дай мне выпить твоими руками.

Она наполнила чашу и выпила, и затем снова наполнила и подала мне, а я, взяв чашу левой рукой, со слезами на глазах сказал следующие стихи:

Когда Творец желает человеку,Который слухом одарен, и зрением,И разумом, путь правый указать,Он разум, слух и зренье отшибаетНа время у него для указаньяНеверности судьбы, затемОн возвращает прежний вид ему;Должно то испытанье послужитьЕму уроком для дальнейшей жизни.

Сказав это, я снова заплакал, а она, услыхав, громко вскрикнула и сказала:

– О чем ты плачешь? Ты сжигаешь мне сердце! И зачем взял ты чашу левой рукой?

– На правой руке у меня чирей, – отвечал я.

– Ну, покажи мне, – продолжала она, – я проколю его.

– Еще теперь рано прокалывать его, – отвечал я, – и не расспрашивай меня, потому что я его не покажу.

Я выпил чашу, а она снова наполнила ее и продолжала подливать вина до тех пор, пока я не опьянел и не заснул на том же месте, на котором сидел, вследствие чего она увидала, что у меня нет кисти правой руки, а обыскав меня, она нашла кошелек с двадцатью червонцами.

Трудно выразить, как она огорчилась, увидав все это; всю ночь провела она в страшной тревоге. Утром, проснувшись, я увидал, что она приготовила мне кушанье из четырех кур, которое и поставила передо мною. После этого она дала мне выпить вина. Я же, поев и выпив, положил кошелек и хотел уйти, но она сказала мне:

– Куда ты хочешь уходить?

– Туда, где я мог бы успокоить тревогу, гнетущую мое сердце, – отвечал я.

– Не уходи, а лучше сядь.

Я сел, а она сказала мне:

– Неужели любовь твоя ко мне была так сильна, что ты потратил на меня все свое состояние и потерял даже руку? Поэтому я беру тебя в свидетели против себя, и пусть Сам Аллах будет свидетелем, что я никогда не брошу тебя, и ты увидишь, как я сумею быть верна своему слову.

Вслед за этим она послала за свидетелями, которыми и сказала:

– Напишите контракт моего брака с этим молодым человеком и включите в него, что приданое мною получено.

Они исполнили ее желание, после чего она сказала:

– Будьте свидетелями, что все мое богатство, находящееся в этом сундуке, и все мои мамелюки и рабыни принадлежат этому молодому человеку.

Вследствие этого они заявили, что свидетельствуют о ее желании, а я принял имущество, и они ушли, получив плату за свои труды. Она же, взяв меня за руку, повела в кладовую, где, открыв большой сундук, сказала:

– Посмотри, что в этом сундуке!

Я заглянул в сундук и увидал, что он полон платков.

– Это твоя собственность, – сказала она. – Все это я получила от тебя. Каждый раз, как ты оставлял мне платок с завернутыми пятьюдесятью червонцами, я развертывала их и бросала в этот сундук. Бери свою собственность, потому что Господь возвратил ее тебе, и ты теперь богатый человек. Судьба нанесла тебе удар, лишив тебя правой руки, и в этом я не могу помочь тебе. Если б я даже пожертвовала для тебя своею жизнью, то все-таки твое великодушие превзошло бы мое. Так прими же свое достояние, – прибавила она.

Я принял сундук со своими деньгами, к которым она прибавила деньги и из своего сундука. Сердце мое возликовало, всякая тревога успокоилась, и я, подойдя, поцеловал ее, а чтобы развеселиться, выпил с ней вина.