Не злоупотребляя стилизацией, я тем не менее использовала в переводе – чтобы сохранить аромат XIX века – некоторые широко употреблявшиеся в то время и в тех общественных кругах слова и выражения, например «скандализовать», «скандалёзный» (не «скандальный»!). Синоним «возмущать» не передает полного смысла этого глагола, а прилагательного теперь вообще не существует в русском языке. Оно исчезло, как исчез тот общественный круг, где оно употреблялось. Значение глагола «скандализовать» – возмутить поведением, видом, поступком, не приличествующим данному обществу и могущим вызвать сплетни, то есть «скандал», отсюда и «скандалёзное» поведение, событие и т. п. Примерно то же можно сказать о почти исчезнувшем глаголе «сконфузиться». Правда, он не столь социально обусловлен, как упомянутый выше, но значение его также не вполне передается синонимом «смутиться», поскольку смущаемся мы по многим причинам, а конфузимся – понимая, что сделали что-то не так, как следовало бы. Встретится в романе и необыкновенное теперь словечко «удоволен» (в псалме XVII века), и просторечное «удрать (хитрую) штуку», «бивуак» (не «бивак»!), не говоря уже о все еще употребимых, но явно «старинных» словах, вроде «весьма» или «ибо», тогда употреблявшихся гораздо чаще, чем теперь, и еще не казавшихся старинными. И естественно, в те времена местоимение «Вы» вместо «ты» использовалось не только в обращении детей к родителям, но и в отношениях между супругами и между юными леди и юными джентльменами (от 13 лет)!

Есть и еще особенность: текст романа изобилует неправильностями – стилистическими, орфографическими, пунктуационными. Неправильно говорит и пишет неграмотная служанка, путает и соединяет части разных «умных» слов одна из девочек, не овладевшая к тому же правилами письма и пунктуации. Есть несколько жаргонизмов того времени, например «настоящинский», «девахи». Замечу попутно, что грубо жаргонным считалось тогда слово «зубрить», утратившее теперь свой не совсем приемлемый в «приличном» обществе характер. Есть в романе и «домашние», то есть придуманные героинями и используемые в домашнем обиходе, слова – «влюбленничанье, влюбленничать», «поведаться» – вместо «исповедаться» и др.

Мне представляется, что эти особенности не только не затрудняют чтение книги, но делают ее еще более интересной, позволяя услышать речь людей из разных слоев тогдашнего общества и воочию увидеть то, о чем в ней повествуется как бы изнутри, из «раньшего времени». Интересна она и самим сюжетом – историей возрастания четырех сестер, «веселой шайки славных девах», и тем, как рельефно через эту историю проглядывают время, повседневный быт и самая жизнь нестоличной Америки второй половины XIX века.

Скажу еще несколько слов, теперь уже об авторе, о Луизе Мэй Олкотт. Собственно говоря, она сама рассказывает о себе в своем романе, поскольку он автобиографичен, и «семейная драма» описывает жизнь и атмосферу той семьи, где родилась в 1832 году и росла вместе с сестрами вторая из четырех дочерей, получившая имя Луиза Мэй. Однако не все в романе полностью совпадает с реальностью. Реальный отец четырех сестер не был священником: Эймос Бронсон Олкотт был довольно известным в свое время писателем, членом клуба трансценденталистов, который создали и возглавили такие крупные американские писатели, как Генри Дэвид Торо и Ральф Уолдо Эмерсон^[1]. Мать Луизы тоже не просто работала в Обществе помощи воинам во время Гражданской войны: вполне разделяя политические взгляды мужа, Эбби Мэй Олкотт была активной суфражисткой и аболиционисткой, то есть выступала за избирательное право для женщин и за освобождение негров-рабов.

Луиза Мэй училась дома под руководством отца, и его влияние на девочку было столь же велико, как велика была их дружба. Писать и даже публиковать свои работы она начала рано – в романе об этом рассказывается весьма подробно, – но широкую известность в самой Америке и во всей Европе, включая Россию, принесла ей именно книга «Маленькие женщины» и ее продолжение «Юные жены».

Помимо писательской деятельности, Луиза Мэй Олкотт, как и ее мать, была активной суфражисткой и даже оказалась первой женщиной, зарегистрировавшейся для участия в выборах в городские органы управления в Конкорде (штат Массачусетс).

Умерла Л. М. Олкотт от менингита в марте 1888 года, прожив всего 55 лет. Умерла она в том же году и в том же месяце, что и ее отец, лишь тремя днями позже.

В заключение хочу добавить, что до сих пор, начиная с первой публикации перевода романа в России в конце XIX века (1898), книга переводилась на русский язык в основном как детская, в несколько упрощенном виде. А ведь она, как уже упоминалось, предназначалась не только подросткам, но и взрослым. Я стремилась избежать упрощений и надеюсь, что мне удалось это сделать.

– Ну, без подарков и Рождество – не Рождество, – проворчала Джо, растянувшись на ковре перед камином.

– Это так ужасно – быть бедными, – вздохнула Мег, опустив взгляд на подол своего старенького платья.

– А мне кажется, это несправедливо, когда у некоторых девочек так много всяких красивых вещей, а у других совсем ничего, – произнесла маленькая Эми, обиженно шмыгнув носом.

– Зато у нас есть папа и мама, а еще у нас есть… все мы друг у друга, – откликнулась из своего уголка Бет с очень довольным видом.

При этих словах четыре юных лица, озаренные яркими бликами пылавшего в камине огня, просветлели, но тотчас снова омрачились, когда Джо грустно возразила: