– Хуже, – вздохнул Рой. – Обратил. Мурдисы могут превращать людей в себе подобных, дав им испить своей крови. Но не каждый человек способен вынести превращение… Айвена не справилась, умерла, успев, правда, родить сына, Хельдена. И это был особенный мальчик. Не человек, не мурдис – полукровка, в котором к тому же проявился дар Бездны. Дети пришельцев не обязательно в точности наследуют их способности; у каждого что-то свое, а некоторым и вовсе не передается эта сила. Хельдену повезло: человек в нем оказался сильнее мурдиса, то ли оттого, что зараза не успела серьезно его поразить во чреве матери, то ли благодаря дару Бездны. И все же… порой в нем просыпается жажда крови, и он может быть опасен.

– Отсюда эта его необычная внешность? – пробормотала я скорее утвердительно, чем вопросительно, но Рой кивнул в ответ.

– Ночных охотников и без того не жалуют, а с такими глазами и «славой»… сама понимаешь. Хельдена боятся, уважают, но сближаться с ним никто не хочет. Хотя ты молодец, не шарахаешься от него, как большинство людей…

– Ты тоже с ним дружишь.

– Хельден не раз спасал мою шкуру, и, что бы там ни говорили, он – отличный парень, – серьезно произнес охотник.

– А его отец, Бринар? Что с ним стало?

Рой помрачнел.

– Погиб, когда Хельдену исполнилось семнадцать. После смерти жены он всюду искал смерть, ввязывался в самые опасные заварушки, ну и в конце концов получил свое… А того мурдиса, что обратил Айвену, так и не сумел выследить. Одно время все рвался в их логово, чтобы найти и убить королеву, но друзья сумели его отговорить: дело ведь заведомо гиблое, оставил бы малолетнего сына сиротой… Такая история, Ксандра.

Да уж. История не из веселых. А мне еще моя жизнь казалась грустной…

Когда Хельден вернулся, мы уже ждали его у своих лошадей, готовые продолжить путь. В седло я, правда, залезла с большим трудом: все мышцы отчаянно ныли, требуя отдыха, глаза слипались от усталости. Да и укушенное плечо побаливало. Хорошо хоть кровотечение унялось – теперь, зная тайну Хельдена, я вряд ли смогу чувствовать себя рядом с ним спокойно, имея даже пустяковую царапину на коже.

– Через пару часов остановимся на ночлег, – как ни в чем не бывало сказал Хельден, забираясь на спину Луцису. – Справишься, Ксандра?

– Постараюсь, – откликнулась я, кое-как подавив предательский зевок.

Мы направили лошадей прямо в лес, к счастью оказавшийся не слишком густым. Клякса – так я назвала доставшуюся мне кобылу – резво трусила между Луцисом и Дымком по обнаружившейся тропе, а я изо всех сил держалась за луку седла, боясь попросту сползти вниз. Силы мои явно были на пределе.

Наконец, когда мелькающие по обе стороны от тропы ветки деревьев и кустарников начали сливаться перед моими глазами в сплошную темную муть, Хельден объявил привал. Проморгавшись, я увидела перед собой небольшую уютную полянку, освещенную лунным светом и как нельзя лучше подходящую для ночлега. Впрочем, я уже была готова спать где угодно, хоть рядом с муравейником. Из седла буквально выпала – и непременно бы растянулась на земле, не подхвати меня вовремя подскочивший Хельден.

– С непривычки, – виновато пробормотала я, поднимая на него глаза.

Охотник улыбнулся, и я только сейчас заметила его необычно удлиненные, выглядящие очень острыми клыки.

– Ты и так неплохо держалась, – заверил он. – Но должен тебя предупредить – утром будет хуже.

– Я догадывалась…

Кажется, Рой собирался разжечь посреди полянки костер и приготовить ужин, но мне уже было все равно. Стащив с Луциса свой рюкзак, я принялась рыться в нем в поисках одеяла, но почти сразу с визгом отшвырнула его и отпрыгнула в сторону. Спустя мгновение рядом уже стоял Хельден, который, подняв рюкзак, вытряхнул в траву маленькое мохнатое тельце со злобно сверкающими глазенками.

– Да это же фурс! – воскликнул, присмотревшись, Рой. – Совсем еще детеныш. Должно быть, забрался в сумку в поисках еды, а потом затаился там.

Малыш-фурс продолжал лежать на земле, скаля на нас мелкие острые зубы, и не спешил удирать в лес. Шерстка на его загривке забавно встопорщилась, глаза блестели двумя золотыми монетами в лунном свете. Он был бы даже милым, если бы не эти зубы, когти и полное ярости (и, как мне показалось, страха) рычание.

Хельден, брезгливо поморщившись, занес ногу в тяжелом сапоге, собираясь попросту раздавить зверька, но я порывисто схватила его за руку.

– Нет! Не надо!

Охотник удивленно посмотрел на меня, но ногу поставил обратно.

– Он же еще малыш, ребенок, – затараторила я, загораживая собой фурса. – Видно же, что он испуган! Пусть себе идет, а?

Где-то в стороне громко фыркнул Рой. Хельден же с минуту глядел на меня своими хищными глазами, затем вздохнул и, вручив мне мой рюкзак, удалился. А я повернулась к фурсу, продолжающему настороженно следить за каждым моим движением.

– Ты свободен, маленький злыдень, – сообщила ему, потихоньку пятясь к своим спутникам. – Можешь идти. Тут в лесу наверняка полно еды для тебя.

Позже, уже устроившись на расстеленном у костра одеяле, я вспомнила о зверьке и, вопреки непреодолимому желанию поскорее отдаться сну, пошла убедиться, что он убежал. Странно, но фурс сидел почти на том же месте, где мы его и оставили, забившись под ветки ближайшего куста и сверкая из-под них своими лунными глазами.

«Может, ушибся?» – подумала я с невольной жалостью.