Он скользнул по моему лицу задумчивым и одновременно хмурым взглядом, и я готова была побиться об заклад, что знаю, о чем он думает. О том, что драконам вполне под силу вернуть меня домой…

Если я захочу.

На ночлег мы остановились неподалеку от тропы – дальше лес рос так плотно, что с лошадьми нечего и думать в него лезть. Поужинали холодным, не решившись разводить костер из опасения быть замеченными (с высоты птичьего полета огонь несложно заметить), и уже готовились ко сну, как вдруг мое внимание привлекла какая-то смутная тень, шевельнувшаяся на ветке ближайшего дерева. И почти одновременно с этим проснулась и интуиция, внутреннее чутье, заставившее сесть и потянуться к кинжалу.

Хельден, сидевший напротив, при взгляде на мое лицо одним плавным бесшумным движением вскочил на ноги, готовый отразить любую атаку. И в ту же секунду на таинственную тень обрушилась вторая, помельче, чей тонкий, полный ярости визг сразу выдал фурса. Гхорр – а это оказался именно он – взмыл в воздух, пытаясь сбросить с себя зверька, но тот вцепился намертво, продолжая на лету рвать ворона зубами и когтями. В воздухе закружились черные перья; я зажгла огненный шар, чтобы осветить происходящее, и увидела, как Гхорр наносит страшные удары своим массивным клювом фурсу по голове.

– Фобос! – крикнула я, бросившись вперед – как раз вовремя, чтобы подхватить полетевшее вниз бесчувственное тельце.

– Уйдет, гад! – выдохнул рядом Рой.

– Ну уж дудки! – услышала я решительный голос Теа и оглянулась.

Ульмийка стояла у края тропы с луком в руках, натянув тетиву так легко, словно это не стоило ей совершенно никаких усилий. Тонкая, прекрасная, с отсветами огня в рыжевато-каштановых волосах, она на миг показалась мне лесной богиней из древних легенд, которые рассказывала Эрвейн.

Вжух! И выпущенная стрела взвилась в воздух, почти неуловимая для человеческого глаза. Послышалось короткое сдавленное карканье, и пронзенная насквозь тушка ворона упала в заросли по ту сторону тропы.

Рой восхищенно присвистнул, сорвался с места и через пару минут принес, держа за крыло, порядком ощипанного и абсолютно мертвого Гхорра.

– Конец шпиону Коракса, – удовлетворенно констатировал он, бросив птичий трупик в траву.

Мне же было не до того. Я держала липкое от крови тельце Фобоса, плоть на голове которого была рассечена до самого черепа, и молила его прийти в себя. Но малыш умирал – это было ясно без слов. И тогда я, не обращая внимания на столпившихся вокруг друзей, сделала то, что однажды уже спасло жизнь зверька: резанула себя кинжалом по запястью и прижала открывшуюся ранку к пасти Фобоса.

Где-то рядом шумно втянул ноздрями воздух Хельден; подняв голову, я увидела вспыхнувшее в его глазах алое пламя, увидела, как он отшатнулся, отступил в накрывшую его темноту. А затем мою руку пронзила боль – это фурс впился в рану своими мелкими острыми зубами и тянул мою кровь до тех пор, пока не раздулся, став похожим на маленький меховой шар. Наконец он отпустил меня, и я с облегчением улыбнулась, глядя, как его раны затягиваются буквально на глазах, не оставляя после себя даже шрамов.

– Это… отвратительно, – пробормотала над моей головой Теа.

– Согласен, – сглотнув, согласился с ней Рой.

– Зато она его спасла, – мягко возразил им Дарах.

Я же просто сидела, обессиленно привалившись спиной к стволу дерева, и молча гладила ластящегося ко мне Фобоса. Подумаешь, немного крови, зато этот храбрый малыш, всегда без колебаний встававший на мою защиту, жив и невредим. И он помог нам убить Гхорра, который наверняка бы навел на нас своего хозяина. Нет, не зря я сохранила жизнь зверьку там, у Мглистого Ущелья!

Друзья принесли мне воды и, уже без опаски разведя костер, подогрели какой-то целебный отвар, после которого мне быстро полегчало. Пора было укладываться спать, а Хельден все не появлялся, и, не в силах совладать с тревогой, я отправилась на его поиски.

Пройти я успела всего ничего: едва густые заросли сомкнулись за моей спиной, кто-то невидимый схватил меня за плечи, развернул и пребольно впечатал лопатками в ствол дерева. Горящие красным глаза оказались совсем близко, и губы мои опалило жарким дыханием Хельдена.

– Ксандра, что же ты творишь? – яростным шепотом спросил он, еще сильнее сжав мои плечи.

Я невольно ойкнула, и его хватка чуть ослабла, но рук своих он не убрал.

– Ты же знаешь, как я зверею от запаха человеческой крови – особенно твоей, – продолжил он чуть мягче. – Так ты еще и искать меня пошла!

– Что ты предлагаешь? Нужно было дать ему умереть? – внезапно разозлилась я. – И сколько можно пугать меня своими клыками! Да только попробуй меня укусить – получишь по шее и успокоишься!

Кажется, охотник был ошарашен. Никогда раньше я не разговаривала с ним таким тоном – и, похоже, он настолько привык к страху, который вызывал у окружающих, что просто не верил в другое к себе отношение.