Земля вокруг костра была в буквальном смысле залита кровью, тут и там валялись в неестественных позах тела колдунов, среди которых я заметила и Вивею. Рассматривать их, впрочем, я не стала: хватило и взгляда на ближайший ко мне труп с торчащими из вспоротого живота внутренностями, чтобы меня замутило. Обойдя его на негнущихся ногах, я побежала туда, где увидела своих друзей – Роя и Теа, склонившихся над кем-то, лежащим у самой границы света. И вскрикнула от ужаса, узнав в этом «ком-то» Хельдена.

– Ксандра! – повернулась ко мне бледная как смерть ульмийка. – Ты жива, хвала богам…

– Что с ним?!

Не слушая ее, я упала на колени рядом с Хельденом, который смотрел куда-то в темное небо, тяжело дыша и прижимая ладонь к своему боку. Лицо его, покрытое грязью и брызгами крови, приобрело землистый оттенок, губы посинели. При виде меня он попытался приподнять голову и что-то сказать, но лишь зашелся в приступе хриплого кашля.

– Его ранил один из колдунов, несильно, но после этого он сперва утратил способность быстро двигаться, а затем… – Рой запнулся и беспомощным жестом указал на умирающего друга. – Не понимаю, почему его раны не затягиваются…

– Это яд, – выдавила я, вспомнив слова Коракса. – Они отравили свое оружие!

– Ублюдки! – Рой с ненавистью оглянулся на тела поверженных врагов. – Мы почти всех перебили, но парочка успела удрать; Дарах вместе с фурсом бросился за ними в лес…

Дарах! Черт! Вот бы чья кровь нам сейчас пригодилась…

– Как ему помочь? – Теа смотрела на меня так, словно я была великим целителем, имеющим набор чудодейственных снадобий на все случаи жизни. Но… я ведь и правда могла попытаться спасти Хельдена.

Быстро закатав рукав своей рубашки, я зашарила по бедру в поисках ножен, а потом вспомнила, что оставила оружие где-то там, на берегу Драконьего моря. Тогда я протянула руку и вытащила один из кинжалов Теа, висевших у нее на поясе.

– Ты же не… – начал Рой, но я уже провела по своему запястью остро наточенным лезвием. Рана получилась глубокой, и кровь буквально толчками хлынула из нее.

– Это все, что я могу для него сделать, – прошептала я, прикладывая запястье ко рту Хельдена.

Поначалу я испугалась, что опоздала. Охотник уже не дышал, а его красные глаза с иголками вертикальных зрачков будто остекленели, уставившись в никуда. Но спустя несколько мучительно долгих секунд по телу его пробежала дрожь, взгляд прояснился, а руки поднялись и обхватили мое запястье с такой силой, что я невольно вскрикнула от боли.

Он пил и пил, жадно, вонзая клыки в мою плоть, впиваясь пальцами в кожу. Это было больно, и с каждым его глотком жизнь утекала из меня, но я продолжала сидеть, одну руку держа у его рта, а другой опираясь на землю, которая вдруг начала странно крениться. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент я почувствовала, как чьи-то крепкие руки схватили меня за плечи, пытаясь оттащить в сторону, и услышала громкий голос Роя над своим ухом:

– Прекрати! Ты ее убьешь!

А затем земля окончательно кувыркнулась, и я вдруг обнаружила себя лежащей на ней с чьей-то теплой ладонью под затылком. Надо мной склонилось родное лицо Хельдена с ярко горящими красными глазами.

– Ксандра… Любимая… – донеслось словно сквозь толщу воды.

Хотелось улыбнуться, хотелось сказать, как я рада, что он жив, как я люблю его, но губы, как и все тело, совершенно не слушались. Я будто плыла в невесомости, легкая, как пушинка, и все вокруг дрожало и искажалось, сворачиваясь в какой-то безумный калейдоскоп. Слух мой еще уловил чьи-то голоса – один из них, кажется, принадлежал Дараху, а другие отличались необычной певучестью, – а после окружающий мир взял и погас, точно кто-то выключил экран телевизора.

* * *

Пришла я в себя оттого, что чей-то влажный шершавый язык вовсю нализывал мне щеку. Накрыла ладонью мордочку назойливого фурса (а кто еще это мог быть?), слегка оттолкнула ее от себя.

– Фу, Фобос, перестань!

Сев в постели, я потерла пальцами веки, проморгалась – и изумленно замерла, разглядывая комнату, в которой оказалась. Она была очень… необычной. Стены, пол и потолок из светлого, почти белого камня, изящная деревянная мебель, украшенная искусной резьбой. Но мое внимание сразу привлекло окно – точнее, большой арочный проем в стене, выходящий, по-видимому, на террасу. Не застекленный, лишь прикрытый полупрозрачной занавесью, и проникающий через него легкий ветерок наполнял помещение свежестью и сладким ароматом каких-то цветов и трав.