«Дорогая Эрвейн! Как и обещала, шлю тебе весточку из Ульм-Дхара. С нами все хорошо – несмотря на старания Коракса, напавшего на наш отряд у самой границы Ульм-Дхара. К счастью, нам удалось одержать над ним верх. Прошу тебя, будь осторожна и опасайся Коракса: в пылу сражения он признался, что хочет сместить твоего брата с трона и захватить власть над Западом.

Дарах передает тебе сердечный привет и горячую благодарность. Ульмы освободили его от магических оков, и он воссоединился со своим народом на Небесном острове. Конечно, драконы (как и ульмы) страшно разгневаны и намерены покарать Эолдара и Коракса за пленение и истязание своего сородича. Но тебе бояться нечего: Дарах помнит, что обязан тебе своей свободой и, возможно, даже жизнью. Думаю, и с твоим братом мир еще возможен, если он признает свою вину и выдаст Коракса драконам. Ведь они по сути своей добры и не желают повторения Огненной войны.

Надеюсь, ты здорова и невредима, милая Эрвейн. Ибо если с тобой что-нибудь случится, Дарах будет в ярости. И помни – ты сама вправе решать свою судьбу. Теперь за тебя есть кому заступиться.

Будь счастлива и помни меня. Быть может, еще свидимся – ведь я все-таки выбрала Хельдена и Грезалию.

С любовью, Ксандра».

– Неплохо, – одобрил Хельден, пробежав глазами написанный мною текст. – Не думаю, что Эолдар захочет ссориться с драконами – страна еще не забыла ужаса былой войны. Да и Кораксу теперь придется несладко. Главное, чтобы послание попало прямо в руки королю.

– Об этом позаботится эрру, – успокоила я его.

Итак, письмо улетело на Запад, а мы стали ждать возвращения Дараха. Дни проносились быстро: занятые исключительно друг другом, мы с Хельденом едва замечали происходящее вокруг. Теперь наша жизнь была полна упоительно страстных ночей, долгих прогулок по лесам Ульм-Дхара, откровенных разговоров и робких планов на совместное будущее. У Роя и Теа тоже все складывалось хорошо, а однажды, когда мы все вместе плавали в лодке по лесному озеру, они сообщили нам, что королева разрешила Рою остаться в Ульм-Дхаре с его возлюбленной.

– Полагаю, тут не обошлось без помощи Энафриэля, – добавил, сияя белозубой улыбкой, охотник, – ведь он желает счастья своей дочери.

– А я могу быть счастлива только с тобой, – подхватила Теа, взяв его за руку. – Хоть ты и дуралей, да еще и человек.

– Дуралей, – радостно согласился тот. – И да, я смертен, но весь остаток своей жизни буду доказывать, что стою твоей любви!

– Я ведь полукровка, а значит, тоже смертна. Так что мы – идеальная пара.

Я была искренне рада за этих двоих. Да и Хельден, конечно, тоже – несмотря на то что обретение личного счастья означало для них с Роем конец прежней жизни с вечной дорогой, битвами с монстрами и прочими приключениями. Впрочем, оба по-прежнему оставались Ночными охотниками и друзьями, и этого никому и ничему было не изменить.

В ожидании Дараха мы возобновили свои тренировки: Хельден учил меня биться на мечах, Теа – бросать кинжалы и стрелять из лука, а Рой – драться с врагом врукопашную. Так что скучать мне не доводилось. Поглазеть на наши занятия приходили и ульмы, среди которых женщины-воины были вполне обычным делом; и особенно часто к нам заглядывал Энафриэль, так и лучившийся гордостью за свою дочь. Я же, к собственному немалому удивлению, скоро начала делать успехи: мое тело, ставшее неожиданно сильным и выносливым, схватывало все на лету.

– Какой Ночной охотник пропадает! – с напускным (или искренним?) сожалением приговаривал Рой, когда мне удавалось уложить его на лопатки, что, впрочем, случалось довольно редко.

Хельден лишь ворчал, обнаруживая на моем теле новые синяки и ссадины, – хотя заживало на мне все как на собаке.

Так прошло две недели. Тарус сменился райном, последним месяцем лета, не менее жарким, чем два предыдущих. И наконец, когда я уже перестала по десять раз на дню поднимать глаза к небу, из-за подсвеченных закатом облаков вынырнули силуэты двух драконов – золотого и огненно-рыжего.

Они почти одновременно приземлились на поляне, едва вместившей обоих, и тут же превратились в мужчин, облаченных в светлые одежды. В одном из них, высоком и золотоволосом, я сразу узнала Дараха; второй был постарше, не менее могучего сложения, но рыжий, как лиса. Когда они приблизились к нам – а навстречу им уже высыпала, наверное, половина Ульм-Дхара, – я увидела, что глаза у незнакомца цвета темного янтаря, а кожа так же мягко светится, как и у Дараха.

– Ксандра! – просиял мой друг и недолго думая сграбастал меня в объятия. – Как же я скучал! Хельден, Теа, Рой, достопочтимые ульмы, – улыбнулся он всем остальным, – рад видеть вас снова! Позвольте представить вас моего дядю Квелана.

Рыжий дракон сдержанно поклонился, и мы ответили ему тем же.

– Квелан прибыл сюда, чтобы поговорить с вами, друзья, и королевой Унфивиэль от лица нашего народа, – пояснил Дарах.

– А заодно убедиться, что ты снова не вляпаешься в какие-нибудь неприятности, – низким, слегка вибрирующим, но не лишенным приятности голосом добавил Квелан.