Мне хотелось взвыть от отчаяния. Неужели Том повторил судьбу Себастьяна Торна?

Его пронесли мимо меня, и я приоткрыла один глаз, пытаясь разглядеть Тома, но надо мной склонились четверо целителей, полностью закрывая обзор.

– Что с ним? – просипела я.

– Вам не следует говорить или двигаться, у вас сильное внутреннее кровотечение и повреждены лёгкие. У Томаса Ашвелла ножевое ранение, его ударили в спину.

Глава 22. Похороны

Том не пришел в себя ни через день, ни через три. Наши целители были бессильны — нападавший использовал редкий яд из страны, с которой Астурия не сотрудничала. Ни целители, ни зельевары не могли распознать или нейтрализовать яд.

Поняв, что организм Тома не справится с ядом самостоятельно, королевские целители решили погрузить его в глубокий стазис, пока не найдут способ его излечить.

Я узнала об этом только через два дня после принятия решения, потому что сама была в тяжёлом состоянии. Меня неоднократно погружали в стазис и выводили из него, так как лечить меня магией в стазисе было невозможно. У меня было обширное внутреннее кровотечение, множественные переломы плеча и правой руки, проломленный череп, повреждённые лёгкие и множество других, менее серьёзных травм.

Мы с Томом находились в госпитале в Колвилле — перевозить нас считалось слишком опасным, даже в стазисе. Когда я наконец пришла в себя, меня долго обследовали, прежде чем позволить выйти в коридоры госпиталя, где я узнала правду.

Мой резерв был серьёзно повреждён, и, скорее всего, я больше не смогу использовать как минимум треть его объёма. Долгосрочные прогнозы оставались неопределёнными.

Но это было неважно.

Госпиталь был переполнен ранеными после инцидента в Колвилле. Точное число погибших всё ещё определяли, но здесь находились сотни пострадавших, многие из которых потеряли конечности. Большинство из них были морально сломаны — они получили ранения, пытаясь помочь своим близким, и их истории разбивали мое сердце.

Они злились на меня за то, что я не нашла и не уничтожила артефакты, вызывающие тени, раньше.

Когда я узнала о состоянии Тома, что-то внутри меня навсегда сломалось. Увидев табличку с его именем и расспросив персонал, я медленно вернулась в свою палату, упала на постель и беззвучно заплакала, ощущая невыносимую вину. Чувствуя, как погружаюсь в пучину отчаяния.

Я раз за разом корила себя за то, что не послушалась тогда приказа командира Торна.

У меня не было сомнений, что убийство Тома было заказано Тедом Фуллагаром. Он решил избавиться от молодого харизматичного аристократа, который всё больше влиял на умы населения и привлекал внимание принцессы. Я впервые осознала, что смерть Себастьяна Торна в прошлом, скорее всего, тоже была не случайной.

Тогда я не находилась даже близко к Колвиллу, но знала что Себастьян Торн погиб уже под конец прорыва, пытаясь защитить гражданских. Об этом было рассказано теми самыми гражданскими.

Одного сильного толчка в спину, в тот момент, когда ликвидатор сжигает тень, достаточно...

В своей голове я снова и снова прокручивала момент, когда мы спасали Драгоценность Астурии. Как командир отвлёкся на тушение огня после того, как Макс создал стену пламени, пытаясь защитить меня, как приказал мне открыть дверь кареты, а я отказалась, сказав, что это должен быть он, Себастьян Торн.

И тогда он отправил Тома.

Этот момент решил будущее нашего «Альфы-один».

После этого король выделил семью Ашвеллов, практически возвысив их над другими аристократами. Том постоянно был на обложках газет, которые восхваляли его достижения и писали о том, как это вдохновляло принцессу. Она теперь часто появлялась на публике, надеясь увидеть своего кумира.

И именно из-за этого кто-то трусливо напал на Тома, со спины, когда понял, что прорыв закончится раньше времени и у него не будет шанса толкнуть ликвидатора в «объятия» тени.

Это я должна была лежать там, поражённая неизвестным ядом. Я должна была быть между жизнью и смертью.

От переполнявшего меня чувства вины я замкнулась, закрылась от всех. Я ощущала полное бессилие и апатию, я чувствовала, что только врежу.

Я не могла больше подвергать своих близких опасности. Я уже втянула своих родителей и, невольно, Тома, в битву с Тедом Фуллагаром, которая была мне не по зубам.

— Мисс Браун, вам следует принять эти зелья вместе с едой, — обратилась ко мне сотрудница госпиталя, открыв дверь после короткого стука.

Но я не реагировала. Я мечтала исчезнуть, дать своим близким шанс жить без моего вмешательства.