А затем настала очередь перекрёстного допроса. Мой последний, как я надеялась, диалог с Люсиль. На этот раз она была в роли законника и ответчика, а я — в роли истца.

— Мисс Браун, — начала Люсиль, делая вид, что она профессионал. — Скажите, сколько времени вы жили вместе с мисс Бэксли в одной комнате?

— Чуть больше года, — я решила отвечать коротко и по существу.

— Будет ли справедливо утверждать, что вы всегда находились в тени мисс Бэксли? — она вела себя профессионально, но не скрывала удовольствия, задавая этот вопрос вслух, в присутствии репортёров и публики.

— Нет, — ответила я, глядя ей прямо в глаза. На уроках я всегда была лучше неё.

От моего ответа Люсиль заметно растерялась, явно не ожидая такого ответа.

— Но ведь... это неправда, вы всегда были в тени мисс Бэксли!

— Нет, — спокойно повторила я.

— Мисс Бэксли, задавайте вопросы, не делайте утверждения. У вас будет возможность дать свои показания позднее, — с явным утомлением в голосе произнёс судья Дюраре. — Присяжные, пожалуйста, игнорируйте высказывание мисс Бэксли.

Люсиль, собравшись с мыслями, перешла к следующему вопросу.

— Это правда, что друзья мисс Бэксли публично унижали вас?

— И друзья мисс Бэксли, и ты тоже, Люсиль, — ответила я, и лицо бывшей подруги моментально покрылось красными пятнами.

— Отвечайте только на те вопросы, которые я вам задаю! Я не спрашивала вас о том, унижала ли вас сама мисс Бэксли.

То, как она обращалась к себе в третьем лице, было почти комично.

— Хорошо, — кивнула я.

— Значит, если вас унижали друзья мисс Бэксли, будет справедливо отметить, что вы злились на ответчика? — спросила меня бывшая подруга.

— Да, — не стала скрывать я.

— Мисс Бэксли… в конце учебного года привлекла внимание Максвелла Фуллагара, с которым вы ходили на свидание, и это вызвало вашу ревность. Это правда? — Люсиль, слыша мои ответы и видя, как я подчиняюсь, находясь за свидетельской стойкой, вновь обрела уверенность, и эти вопросы вновь начали доставлять ей удовольствие.

Я поймала взгляд Макса. Он буквально кипел от ярости, пристально глядя на Люсиль. Он прекрасно понимал, что она хочет унизить меня, и сделать это при максимально большом количестве людей. Его ноздри гневно раздувались, а руки с такой силой сжимали стул перед ним, что пальцы побелели. Репортёры, заметив его реакцию, тут же сосредоточили внимание на молодом мужчине.

— Протестую. Составной вопрос, — возразил мистер Гаилли, указывая на то, что вопрос Люсиль содержал сразу несколько вопросов.

— Протест принят. Переформулируйте вопрос, — согласился судья.

Люсиль закатила глаза, что выглядело откровенно неуважительно, но затем переспросила:

— Мисс Бэксли в конце учебного года привлекла внимание Максвэлла Фуллагара, это правда?

— Я не знаю. Я не являюсь ни Максом, ни тобой, Люсиль, и не могу знать, что между вами происходило, — ответила я, отказываясь играть в её игру с «третьим лицом» и называть её «мисс Бэксли».

Это так её раздражало.

— Но вы видели их вместе? — настаивала Люсиль.

— Да, я видела вас вместе. В столовой, в коридорах академии. Вы общались, — не стала скрывать я.

— И Макс Фуллагар до этого ходил с вами на свидание? Это правда? — почему-то этот вопрос сильно волновал Люсиль.

— Да.

— И вы хотите сказать, что не ревновали? Не злились? — наконец спросила бывшая подруга.

— Я бы не назвала это ревностью. Мне было неприятно, что он общается с тобой, так как я знала, какая ты на самом деле. Но тогда он был свободным мужчиной и имел право общаться с кем угодно, — ответила я после небольшой паузы.

Вообще-то, он и сейчас был свободным мужчиной, но на публике мы изображали пару, ради моей защиты.

После моих слов я почти услышала, как Люсиль скрипнула зубами. Её шея напряглась, но она постаралась скрыть вспышку гнева. Что она могла сделать? Я ответила на её вопрос, и ответ не обязан ей нравиться.

— Будет ли справедливым утверждение, что вы начали основные действия против мисс Бэксли именно в это время? — продолжила она.

Кажется, я понимала, к чему она клонит.

В чем была её тактика.

Она собиралась убедить присяжных, что я начала против неё клеветническую кампанию, из-за ревности, и смогла склонить людей дать ложные показания.

— Я не начинала действия против тебя. Я начала действия по защите своей интеллектуальной собственности. Задолго до того момента. Дата патента стоит на документе, — холодно ответила я.

Мои холодные равнодушные ответы все больше раздражали Люсиль, и она дышала медленно, словно сдерживалась.

— Вы сказали, что тогда Максвэлл Фуллагар был свободным мужчиной. Значит, сейчас это не так?

Интересно, зачем она это спрашивает?