Об Эстер мы почти ничего не слышали. Мистер Диксон был осуждён вслед за Люсиль и мистером Маршем, но не сразу, а после того, как две апелляции Люсиль провалились. Однажды, в восемьсот седьмом году, из любопытства, мы решили проверить, числится ли Эстер в списках академии, и обнаружили, что она перевелась в другое учебное заведение.

Мама давно намекала, что пора выходить замуж и рожать детей, но я искренне наслаждалась этими годами относительного спокойствия, когда рядом были друзья и родители, хоть и не состоявшие больше в браке. Единственным разочарованием для меня стало то, что Алфина уехала в Истрэй в поисках приключений.

«Спасибо, что спасла меня и изменила мой мир. Спасибо, что ходила в нашу таверну всё это время. Теперь «Голодный Моряк» — самая популярная таверна в городе. Не переживай обо мне, с таким умением готовить кофе я не пропаду! Меня ждут приключения и новые места, и кто знает, может, нам предстоит встретиться… ещё много раз.»

Алфина оставила одну записку мне и другую — мистеру Грэйну, с которым заранее договорилась об увольнении. А я почувствовала себя так, будто что-то очень важное исчезло из моей жизни. Она единственная была со мной в обеих жизнях, и оба раза она была невольной участницей ключевых событий, которые изменили всё.

А ещё… именно к ней приходили таинственные письма во «Второй Шанс». И почему-то мне казалось, что новых писем больше не будет.По ту сторону

Высокая девушка с короткой стрижкой, одетая в удобный наряд с брюками, дождалась момента, когда стража отвлечется — во время смены. Мужчины переговаривались, обсуждая, насколько скучна эта работа, и что, возможно, вскоре королевские стражи полностью заменят ликвидаторов на патруле.

— Это просто бесполезная трата наших сил.

— Скоро здесь начнутся полноценные исследования, — сказал самый старший из них. — Я слышал, Айви Браун продвигает идею, что можно «балансировать» тени — вызывать их заранее, в специально подготовленных местах, и тогда неожиданных прорывов больше не будет.

— Так недолго и работу потерять, — пробубнил тот, кто недавно присоединился к ликвидаторам.

— Почему? Мы всё ещё будем нужны, просто не будем рисковать своими жизнями… — их голоса потихоньку стихали, пока девушка удалялась от входа.

Перемены…

Перемены всегда пугают людей, но эта реальность движется к стабильности куда быстрее, чем она ожидала. А значит, людям придётся искать новую нормальность.

Вот и таблички, предупреждающие, что за этой чертой гражданских не будут защищать или спасать. Девушка достала из сумки миниатюрные артефакты, которые тайно собирала последние полтора года.

И всё ради одного-единственного использования.

Артефакты крепились на её руки, ноги и даже на шею. Они были настолько малы, что другие никогда бы в это не поверили. Секрет сжатого хранилища энергии не был изобретён в этой реальности, поэтому местные артефакты были такими громоздкими и уродливыми. Но это, наоборот, вызывало у неё улыбку — их изобретения шли в ногу со временем, у них не было знаний следующих трёхсот лет, которыми обладала она.

Несколько движений — и все миниатюрные артефакты активированы.

Пора. Идти в электромагнитном поле было непросто, но и тени не могли к ней подобраться.

Трудно поверить, что когда-то здесь стояло прекрасное, цветущее поместье её отца. Теперь всё заросло почти непроходимым бурьяном, и только башня возвышалась в самой середине, служа зловещим напоминанием о расколе миров.

Девушка не стала входить в башню. Вместо этого она вбила в землю другой артефакт и сразу активировала его. У неё оставалось не больше пяти минут, чтобы разогнать энтропию до невероятных значений.

Удар.

Ещё один, спустя десять секунд.

И ещё один.

Прямо над артефактом начала образовываться трещина разрыва миров. Но чем больше она расширялась, тем меньше походила на «обыкновенные» трещины, из которых появлялись тени.

Трещина разрыва миров над артефактом стала ярко-красной, резонируя с её родной реальностью, где сейчас работал «якорь». Только здесь, рядом с башней, энтропия была достаточно высокой, чтобы разорвать реальность и открыть проход в другой живой мир.

Девушка подняла голову и с улыбкой посмотрела на синее-синее небо, стаи птиц, густой зелёный лес.

А затем шагнула в ярко-красную трещину разрыва миров и вышла в постоянной ночи.

Она открыла глаза в больничном крыле своей колонии.

Восемь лет... почти восемь лет она прожила в той реальности, а здесь прошло всего несколько минут.

— С возвращением, Финни, — произнесла Весс, её лучшая подруга, отключая «якорь».