— Ничего не понимаю, — тихо прошептала я, и Макс бросил на меня ещё один взволнованный взгляд.

Я вновь направила поток на механизм, через тонкие отверстия на концах шипов, которые пропускали магию, и попыталась понять, есть ли внутри другие магические компоненты, сохраняющие или потребляющие энергию. Мой поток артефактора натыкался на множество немагических компонентов, сбивая меня с толку, но я обнаружила маленький прибор внутри механизма — слабый, но с остаточным зарядом. Магия проникала к нему с трудом, словно он был заключен в изолирующую капсулу, как это бывает при работе с жидкостями...

И тут меня осенило.

Присев рядом с замком на колени, я внимательно всмотрелась в механизм. Пять шипов были расположены неравномерно, но если приложить к ним левую ладонь, то шипы окажутся на кончиках каждого пальца. Я сразу же положила руку на механизм, даже не заметив боли, и направила поток магии через пальцы. Сделать это было очень сложно, обычно поток направляется из центра ладони, но благодаря моему высокому контролю это оказалось возможным.

И я стала ждать.

Секунда. Две. Три.

Пять.

Ничего.

Конечно же, ничего не произошло. Дверь не открылась, и мы все ещё были здесь, глубоко на территории башни Фуллагаров, окружённые десятками теней, которые вскоре превратятся в сотни.

Они могут нас убить, если Макс допустит хотя бы одну ошибку.

— Айви? — широкая стена огня прошла слева от меня, уничтожая четыре тени. Макс поморщился, явно страдая от истощения резерва.

— Сюда, Макс! — крикнула я. Макс послушно подошёл, всё ещё внимательно осматриваясь по сторонам, пытаясь оценить, какая тень окажется ближе всего, и как уничтожить её с максимальной эффективностью остатками своего резерва.

— Будет больно, — предупредила я его, и он только пожал плечами.

Я прижала левую ладонь Макса к шипам, направляя его кровь по каналам внутри механизма.

— Совсем не боль… — начал было Макс, но почти сразу замолчал.

Оглушённый и ослеплённый от боли.

Потому что я встала за Максом, прижала свою ладонь сверху и пропустила сильнейший поток магии через его руку, так, чтобы моя магия вместе с его кровью проникла в механизм.

Только целительская магия проходит через живые объекты безболезненно; любая другая отвергается человеческим телом. Обычно магия недостаточно сильна, чтобы проникнуть сквозь живые ткани. Если бы у меня не было моего уровня, я бы тоже не смогла это сделать, настолько сильно человеческое тело сопротивляется чужому потоку, если он не является целительным.

Но благодаря моему высокому уровню, при достаточном усилии, я могла провести поток артефактора сквозь живую плоть. Чужеродный, отвратительный и невероятно болезненный поток для человека. И, слава богам, это была только рука, тонкая плоть, и я не задевала никакие жизненно важные органы.

Я чувствовала, как моя магия приближается к приемникам энергии, которые сейчас были в правильной позиции благодаря крови Макса. Они были пусты, магия Макса не подходила.

Они ждали магии артефактора.

Мой поток коснулся приемников в тот же момент, когда я почувствовала горячий влажный поцелуй в шею — Макс откинул голову на мое плечо, целуя меня, пока я причиняла ему нечеловеческую боль.

Щелчок.

Дверь со скрипом открылась, и мы ввалились внутрь. Я почувствовала страшный холод — одна из теней оказалась прямо за нами. Но она не вошла в башню, несмотря на то, что здания обычно не смущали их — наоборот, они могли проходить сквозь тонкие стены. А сейчас тень отступила, будто не могла даже находиться рядом.

Мы оба тяжело дышали, приходя в себя после произошедшего, смотря в дверной проем. За дверями тени некоторое время метались, а затем медленно удалились в разных направлениях.

Мы живы, черт побери, мы живы. Это была самая безумная затея в которую я осознанно влезла.

— Ты в порядке? — спросил Макс, низко рассмеявшись, явно испытывая облегчение от того, что у нас получилось. И я впервые подумала, что у него красивый смех.

Когда мы ввалились внутрь, он извернулся так, что мы оба оказались на спине, при этом я лежала чуть поверх него. В эту секунду мне казалось, что тёмный промозглый коридор башни и её каменный пол — самая удобная поверхность в мире, но скорее всего это было от перенапряжения. И как только оно отступит, я замечу и холод, и жесткость пола.

— Да… — прошептала я, тоже рассмеявшись. — Что это было...