— Уже заразила тебя. Все на планете это поняли

Я тряхнула головой.

— Нет. Очевидно, иначе мы бы не разговаривали. — Я чуть не закатила глаза

— О, ты отлично разговариваешь. Маска не может предотвратить это. Ничто не может. Зараза в воздухе. На нашей коже. В воде, которую пьём.

— Думаю, я бы заметила, если бы заболела. Я не мёртвая и не что-то в этом роде. — Я скривила губы.

— Есть третий исход

В голове крутилось одно слово, которое было там уже долго.

— Иммунитет.

От прошлого к настоящему

Из новостей я знала, насколько смертоносным может быть вирус. Я видела это, когда интернет ещё работал. Но надеялась, что те, кому удастся остаться в живых, будут лучше, чем в кино. Лучше, чем в книгах об апокалипсисе. Конечно же мы не станем миром «Безумного Макса».

Я так ошиблась.

Было что-то ироничное в том, что из немногих выживших были те, кто не возражал против применения насилия. Почему не оставалось добрых и нежных душ, которые перезапустили бы общество? Потому что доброте не хватает холодного сочувствия, чтобы выжить.

После первого нападения я поняла, что быть милой больно. Я узнала, что Леди Макбет права. Кровавые пятна так и не появились^[2]. Я убивала. Выжившие, с которыми сталкивалась, не оставили мне выбора. Учитывая отсутствие навыков, часто всё выходило кроваво, шумно и беспорядочно, поскольку я всегда плакала, сопела и блевала. То, что у меня отрасли яйца, не значит, что затвердело сердце.

Для тех, кого мне пришлось убить, всё могло сложиться иначе. Им просто нужно было уважать факт, что у меня было право на безопасность и свободу. История любит повторяться, и женщинам всегда доставалось больше всего.

Однако были и хорошие новости. Самые развратные прожили недолго после первого и второго года. Но в какой-то момент кому-то надоело быть мудаками по отношению ко всем. Как тот парень, который называл себя Эль Райдо. Он схватил меня и Катю. Когда я увидела, что он с ней сделал, приготовилась к своей очереди. Он ничего не подозревал, и ручка вонзилась ему в шею, прежде чем он отшвырнул меня. Я ударилась об пол так сильно, что прикусила язык до крови. Эль Райдо пошатнулся, потянувшись к ручке. Крови не было. Она потекла только после того, как он выдернул ручку. Я выглядела как та девушка из фильма после того, как на неё вылили ведро крови. Я появилась, и его головорезы подумали, что я монстр. Хорошо, если это означало, что они оставили меня в покое.

По мере того, как худшие деспоты в городе умирали, а их приспешники разъезжались по другим кварталам, люди, с которыми я сталкивалась, были порядочнее — даже каннибалы до того рокового акта.

За первые несколько лет апокалипсиса у меня появилось несколько друзей. Некоторые — случайно. Вписаться куда-то было непросто. Оказалось, что иногда я предпочитала оставаться одна. Особенно когда группа не делила вещи поровну. Лидер? Он не выходил. Он оставался внутри со своими двумя наложницами и ожидал, что мы принесём ему товар. Ради чего? Почему я должна выпрашивать у людей деньги, которые ничего не значили?

Делиться больше никому не удавалось, что придавало большое значение решению Ксавиона отвести меня в своё логово. Я заметила, что, хотя при входе ничего не было заперто, он запер дверь своей квартиры, даже просунул стул под ручку. Как только он убедился, что мы в безопасности, предложил мне запечатанную бутылку воды.

Чистая вода.

Просто сон. Или отвлекающий манёвр.

— Ты не ответил на мой вопрос. У нас иммунитет к чуме?

— Да.

Я положила руку к защитной маске.

— Но ты не знаешь обо мне наверняка.

— У тебя тоже должен быть иммунитет. Маски ни хрена не помогают.

— С чего ты решил, что я не мутант?

Он ухмыльнулся.

— Если так, то самый сексуальный мутант.

— Так может под маской я отвратительная.

— У тебя великолепные глаза.

— Льстец, — проворчала я. Затем, прежде чем смогла передумать, я сняла маску. И облизала губы.

— Рад видеть, что у тебя настоящий рот. — Он уставился на мои губы.

Было бы неправильно сказать «это чтобы съесть тебя»? Я едва смогла поймать бутылку, которую он бросил мне. Отвинтив крышку, я залпом выпила воду. Несвежая. Тёплая. Мне было всё равно. Тому, что выходило из труб в эти дни, не хватало чёткости тех дней, когда городские рабочие устанавливали фильтры и насосы.

Только когда закончила, я поняла, что Ксавион перешёл на настоящую кухню, открыл шкафы, приготовил угощение, а не просто упакованные продукты с истёкшим сроком годности.

— Это овощи? — Я сосредоточилась на зрелище и провела пальцем по длинному толстому огурцу.

Его голос прозвучал хрипло, когда он сказал: