— Мне пришло в голову, что я не представился. Ксавион.

У него и имя сексуальное. А моё?

— Сесилия. — И клянусь, если бы он начал петь песню Саймона и Гарфункеля, из-за которой моя мама назвала меня, я бы ударила его, милый он или нет! В детстве я слышала множество версий «Сесилии» на каждом крупном мероприятии в своей жизни. Услышав это сейчас, я, возможно, сорвусь.

— Сесилия. — Он обдумывал моё имя, перекатывая его с языка и губ, как изысканное вино.

— А ты Ксавион?.. — Он не назвал фамилию

Он снова улыбнулся.

— Просто Ксавион. Единственный в мире. Точно так же, как ты самая последняя и первая Сесилия.

Поскольку мне нравится ставить себя в неловкое положение, я выпалила:

— Ксавион и Сесилия, новый Адам и новая Ева.

Прошлое

Президент заболел не сразу. А если и заболел, то скрыл ото всех. Поначалу никто не заметил, что группа, встретившая инопланетян, исчезла из поля зрения общественности. Все сосредоточились на инопланетянах среди нас. Инопланетянам предоставили заброшенное посольство в столице страны. Дипломатические отношения с этой конкретной страной были разорваны из-за вмешательства в выборы в 2020 году, а не из-за двух сверхдержав, которые всегда фигурируют в новостях. Инопланетяне расположились там, и президент приказал тщательно охранять посольство. Никаких протестов! Их давили ещё до начала.

СМИ кричали о конституции. Президент сказал всем отвалить и не начинать галактическую войну. Америка фактически одобрила.

Космический корабль был оцеплен; однако посетители предоставили доступ учёным. На корабле не было никакой механики или физики, понятные человечеству, но произвели бы революцию в мире. По крайней мере, так я читала в Интернете. Я смотрела каждую передачу с участием инопланетян. Ели они какую-то странную пасту, которую выращивали на корабле. Очевидно, она богата белком. У них был режим дня и ночи. Общались щелчками, которые уже были изучены системой искусственного интеллекта для общения в режиме реального времени.

Первые несколько недель мир праздновал, и, возможно, именно поэтому новость застала нас всех врасплох.

Первым погиб инопланетянин.

Хотя мы этого не знали. Мир, возможно, и смотрел прямую круглосуточную трансляцию из посольства, но мы мало что видели, только то, что обнародовало правительство. Когда нас, наконец, ввели в курс, дела у пауков шли неважно. Тело первого погибшего было доставлено обратно на корабль, и его место на борту занял новый.

Следующее тело было передано учёным-землянам, потому что к концу третьей недели с момента прибытия президент заболел, а двое из тех, кто находился там во время приземления, умерли. Это привело к тому, что все присутствовавшие на первой встрече взяты под наблюдение.

Инопланетяне были помещены в строгий карантин, а корабль — под военную охрану с приказом открыть огонь, если увидят что-нибудь подозрительное.

Начали появляться незаконные видеозаписи с беспилотников, которые запускались десятками за раз в надежде получить одно видео с внутреннего двора посольства, где пауки проводят больше времени, греясь на солнце. С каждым днём они выглядели всё слабее и тусклее, их панцири становились пепельно-серыми.

Президент умер. Вице-президент занял его место, хотя выглядел больным. Болезнь распространялась. Больницы вскоре оказались переполнены. Морги не могли принять все тела. Процент выживания оказался небольшим, а о тех, кто победил чуму, поступали сообщения о странном агрессивном поведении.

Эту болезнь назвали Арахвид-1. Казалось, несмотря на все доказательства обратного, инопланетяне и люди несовместимы. Само их существование отравляло воздух и заражало нас. Что привело к убийству оставшихся инопланетян и затоплению их корабля. К тому моменту меня это уже не волновало. Я заперлась. Забаррикадировала дверь. Запаслась едой, хотя хотела съесть её всю. Я смотрела трансляции и видео умирающего мира. У Арахвида-1 было девяносто пять процентов летальных исходов. Но те, кто выжил, изменились.

Люди пытались защититься. Мы достали маски, оставшиеся после COVID-19 после пандемии 2020 года. Но распространение не остановилось. Ещё больше погибло, когда начались беспорядки, а отчаяние убило тех, кто думал, что самоубийство милосерднее.

Если бы у меня были наркотики, я, возможно, поддалась бы искушению сделать передоз.

Вместо этого я спряталась в безопасной пещере, наблюдая, как уменьшается запас еды, приклеившись к Интернету до того дня, когда пропал сигнал. Я не осмеливалась выходить, даже когда запасы истощались.

Я боялась того, что происходило снаружи.