— Ему ещё мало⁈ — возмутилась миссис Пайк. — Не знаю сколько он получает, но его точно не обижают. Просто он… Понимаете, у людей, кто тяжело болен, всегда характер портится. Он же знает, что скоро совсем ходить не сможет. Всё хуже делается. Он с детства такой был… Например, мяч поймать не мог, иногда голова кружилась. Зато лазил по крышам и по деревьям, что мартышка. Даже внимания не обращали на такие мелочи. Подумаешь, немного неловкий. А потом вон что… Конечно, он озлобился. А кто бы не озлобился? Дэвиду и деньги, и здоровье, и титул. Но Руперт неплохой человек, мисс. Болезнь ещё не то с людьми делает.

— Вы его любите, да? — улыбнулась Айрис.

— А как же? Своих детей бог не дал, я хоть на чужих поглядела. На моих глаза росли. Дэвид… Он себе на уме, не поймёшь, что и думает. А Руперт весь нараспашку был, что злится, что радуется — всё на лице написано. Бывало, натворит что-то или накричит, но потом всегда придёт прощения просить. Обнимет и смотрит снизу… Такие глазёнки у него ясные, чистые.

Миссис Пайк улыбалась, но уголки губ подрагивали, словно она того и гляди, растрогавшись от воспоминаний, заплачет.

Айрис уже долгое время мучил один вопрос, и она решилась его задать. Ей показалось, что момент подходящий.

— Знаете, миссис Пайк. Я читала статью в «Пикториал», про Вентвортов.

— Знаю я ту статью! — гневно воскликнула миссис Пайк, мгновенно переменившись в лице.

— И мне показалось, что кто-то, кто рассказал журналистам о леди Клементине и детях, очень не любил Руперта.

— Это Дороти! — сказала, точно выплюнула, миссис Пайк. — Мы все тут так решили. Она. Не она одна, конечно, но она точно постаралась.

— А кто эта Дороти?

— Горничной работала раньше. А потом такая вышла история нехорошая… Она уволилась, но… — миссис Пайк поморщилась.

— Она считала, что с ней нехорошо обошлись? — спросила Айрис.

— Не с ней, с женихом её. Он тоже тут работал, шофёром у леди Клементины. Вилли Дженкинс. Толковый парень, старательный. Всё у него хорошо было, а потом приехал Руперт на каникулы. Он в Швейцарии тогда учился, в пансионе… Мальчики Вилли давно знали, он с шестнадцати лет помощником садовника работал. А тут они с Рупертом прямо-таки сдружились. Я ему говорила, и мистер Лилли, это лакей наш, тоже говорил, что не дело это. Они господа, мы слуги. Вилли Руперта то туда возил, то сюда. Но это недолго продолжалось, недели две. Они как-то из Стоктона возвращались, и чёрт Вилли дёрнул поехать коротким путём. Через поля, значит. Если по дороге ехать, так больше часа уходит, ну вот они и решили срезать. А дорога плохая, только под машинки, как у фермеров, маленькие, высокие, а у леди Клементины «роллс-ройс» был. А ещё железная дорога. Ну и застряли они на переезде. Машину развернуло, она, считай, вдоль рельсов встала. Ни туда, ни сюда.

— Мне Уилсон рассказывал! — вспомнила Айрис день своего приезда. — Даже место показал.

— А то ж! Знаете какой скандал был⁈ На машину-то поезд наехал. Не успел затормозить. Ладно, что вагоны с людьми не опрокинулись! Почтовые только. Ну и Вилли Дженкинса сразу арестовали. Леди Клементина, поведи себя Вилли по-человечески, и адвоката бы ему наняла, и штраф бы оплатила, но он вычудил, конечно…

— А что он сделал?

— В отказ пошёл, что это не он. Вилли понять можно, кому в тюрьму охота, но кто ж в такое поверит? Я верю, что Руперт подначивать стал, мол, давай коротким путём поедем. Это же сын хозяйки, Вилли отказать ему не мог, раз тот велел. Но Вилли говорил, что Руперт за рулём был. Только вот Руперт водить не умел. Откуда ему уметь? Их всегда шофёр возил. Никто водить не учил ни Руперта, ни Дэвида… Суд потом был, Вилли посадили на два года. Его семья в Тэддингтон-Грин жила, так они оттуда в Стоктон уехали. Все на них косо смотрели. А потом, года не прошло, Вилли погиб. То ли драка какая была в тюрьме, то ли несчастный случай. Не вернулся он. А Дороти и так обозлённая была, но тут уж совсем… Горе такое.

— Это было в тот год, когда леди Клементина пропала?

— Нет, за два года до того. Руперту семнадцать только исполнилось. Но когда журналисты начали про Вентвортов писать, Дороти не растерялась, конечно, всё им выложила, что знала и чего не знала. Гадостей всяких, что леди Клементина не в себе, и что ребёнка не любила, и всякое…

— А она не могла?.. Вдруг это она напала на леди Клементину?

— Она бы на Руперта напала. Леди Клементина совсем ни при чём была. Да и Дороти к тому времени уже уехала, работала где-то в Лондоне официанткой. А вот родители Вилли в Стоктоне жили. Их, кстати, подозревали. Потому что они вдруг взяли и и уехали, чуть не в тот самый день, как леди Клементина пропала. Все втроём: отец, мать и сын у них ещё был маленький, брат Вилли. Но потом выяснилось, что они не могли здесь в то время быть, их и кондуктор вспомнил в поезде, и люди в гостинице видели. Они сюда не вернулись больше. У мистера Дженкинса родня в Тэддингтон-Грин, и даже к ним не приезжают.

Айрис очень захотелось, чтобы у неё сейчас под рукой были блокнот и карандаш, чтобы всё это записать.

— Так, ну вот и чай готов, пока мы с вами болтали, — сказала миссис Пайк. — Вернее, я болтала.

— Сколько вы всего здесь повидали, миссис Пайк.